Реабилитолог Стефас Елефтериос: даже если шансы ничтожно малы, мы их используем!

Просторный кабинет, ничего лишнего, только основная мебель: письменный стол, стулья, полки с книгами и несколько комнатных растений. Основное украшение интерьера – большое панорамное окно с прекрасным видом на зеленый парк. «Эвексия» – один из крупнейших международных центров реабилитации, мы сидим у главного врача-реабилитолога центра и приготовились слушать. Доктор Стефас настраивает кондиционер, чтобы стало чуть прохладнее и откладывает в сторону журнал с записями.

У глав врача центра более 20 лет стажа работы. Это специалист с большой буквы, на его счету множество научных публикаций и выступлений на международных конференциях. Понимая, что новые эффективные методы и открытия могут появиться в любой момент, доктор Стефас с большим энтузиазмом интересуется последними клиническими испытаниями и научной деятельностью в области реабилитации. До «Эвексии» доктор работал в Швейцарии Вот уже 6 лет он практикует современные методы восстановления в Греции.

За время своей работы в «Эвексии» доктор помог центру выйти на мировой уровень и стать одной из клиник, где проводят международные клинические испытания новейших методов реабилитации. Все это результат усердного труда и неугасимого энтузиазма в любимом деле на всем протяжении своей карьеры.

День каждого пациента «Эвексии» состоит из 6 часов разных реабилитирующих занятий – это норматив, которого старается придерживаться главный врач центра. Стоит отметить, что в немецких клиниках ежедневный период процедур длится всего 120 минут, а в Англии и того меньше – 40 минут.

– Наша задача – усиленно тренировать навыки пациента. Этого можно достигнуть только через усердный труд под бдительным руководством терапевта. У нас пациенты проходят терапию один на один с наставником, так физические и умственные способности восстанавливаются быстрее – говорит доктор. – Благодаря этому реабилитация в Греции по сравнению с европейскими клиниками проходит в усиленном режиме и дает лучший результат.

Когда больной попадает в «Эвексию», к нему приставляется личная группа специалистов, которые изучают все особенности состояния здоровья своего подопечного и составляют план с задачами и целями, которые должны быть достигнуты в определенный срок. Все способности пациента измеряются и оцениваются по международной шкале. Каждое улучшение фиксируется в виде графиков. Малейшее изменение утраченной функции переводится в цифру.

---

Звание реабилитолога включает в себя несколько медицинских специализаций. Это неврология, травматология, урология и общая медицина.

– Мы ставим задачи на короткие периоды, не больше 6-7 дней, и они вполне достижимы. Например, пациент находится в лежачем состоянии. Сначала мы учим его переворачиваться, приподниматься. Следующая задача – сидячее положение. Пациентов после инсульта мы вновь учим самостоятельно одеваться, принимать пищу и ходить в туалет. Параллельно работаем с когнитивными способностями: памятью, вниманием, социальными навыками. Реабилитацию можно представить в виде сложной системы, она пошагово разрастается в сложное дерево способностей, которые нужно освоить человеку, чтобы вновь стать независимым – рассказывает доктор Стефас.

---

Изначально реабилитация стремится вернуть человека к прежней жизни и роду деятельности. Если пациент до несчастного случая работал плотником, то его реабилитация строится на основе подобных задач.

- Расскажите подробнее о специальности реабилитолога?

– Звание реабилитолога включает в себя несколько медицинских специализаций. Это неврология, травматология, урология и общая медицина. Конечно во время реабилитации пациента могут консультировать все эти врачи по-отдельности, но это вызовет множество затруднений как для самого больного, так и при оценке его общего состояния здоровья. Можно сказать, что реабилитолог для пациентов с ограниченной дееспособностью выполняет роль терапевта, к которому обращаются в обычной жизни. Реабилитация вмещает в себя не только медицинские знания, но и аспекты социологии, психологии и философии.

- С пациентом работает только реабилитолог?

– Нет, я поэтому и сказал, что реабилитолог выполняет роль терапевта – общего врача, который в зависимости от проблемы советуется с разными специалистами. Реабилитация дает наилучший результат, если с пациентом работает группа разноплановых врачей: реабилитологи, афазиологи, психотерапевты, физиотерапевты, логопеды, эрготерапевты и гидротерапевты.

- А когда появилась реабилитация?

– Медицинская реабилитация, как отдельная наука, появилась около 100 лет назад. В послевоенное время многим солдатам нужна была помощь для восстановления. Многочисленные травмы и ампутации приводили к тому, что человек становился малоподвижным. В Америке для таких солдат создавались специальные «скучные госпитали». Это название характеризует тот факт, что пациент мог находиться там по 2-3 месяца и больше. После длительного лечения солдату часто не становилось лучше. Даже когда раны заживали и внутренние органы приходили в норму, он оставался недееспособным и его оставляли в больнице. Проблема заключалась в том, что после длительного лечения тело и мозг начинают забывать, как двигаться нормально. Врачи обратили на это внимание и начали думать, каким образом вновь вернуть солдат к самостоятельной жизни. Появились специалисты, которые работали над укреплением тела. Их стали называть физиотерапевтами.

- И это выросло в современную реабилитацию?

– Верно. Изначально реабилитация стремится вернуть человека к прежней жизни и роду деятельности. Если пациент до несчастного случая работал плотником, то его реабилитация строится на основе подобных задач. В условиях стационара создаются бытовые задачи, которые человек выполняет ежедневно. После курса основной физиотерапии добавляется дневная рутина, которая называется эрготерапией. Пациента, как маленького ребенка, заново учат одеваться, принимать душ, есть и так далее. Из-за разных повреждений мозга такие навыки исчезают начисто, поэтому легче человека обучить заново, чем ждать, когда он вспомнит сам, обычно этого и не происходит. Если у пациента нет руки или ноги или парализовало часть тела, его учат справлять свои потребности другими способами или при помощи вспомогательных устройств, чтобы дома он не нуждался в посторонней помощи.

** - Тем же занимаются и здесь, в «Эвексии»?**

– Конечно. Для каждого пациента мы подбираем свои условия реабилитации, в соответствии с его прежней профессией и образом жизни. Если к нам попадает художник – даем ему холст и краски, программисту – компьютер и так далее. Но обычно мы проводим срочную реабилитацию, сразу после болезни. Когда пациент начинает сам себя обслуживать и выходить на улицу, выписываем с рекомендациями продолжать реабилитацию в домашних условиях.

- А чем вы руководствуетесь, когда решаете, что пациент готов к выписке? Реабилитация обычно так неосязаема и после серьезных нарушений может продолжаться долго.

– Так было раньше. Теперь каждый навык пациента оценивается по специальной международной шкале. Даже небольшое улучшение во время реабилитации отображается на графике, который понятен и врачам, и самим пациентам. Таких графиков может быть много, все зависит от изначального состояния и проблем человека. Составляется отдельный график способности ходить, социального взаимодействия, памяти, концентрации внимания и так далее.

- А что, к примеру, вы принимаете за улучшение?

– К примеру, пациент поступил к нам в лежачем состоянии, за ним ухаживают 2 медсестры. Когда пациент становится активнее, и ему достаточно одного помощника – это считается улучшением, график физической активности растет. Справляется с первостепенными потребностями без помощника, но под присмотром – график еще немного подрастает вверх, и так далее. Пациент готов к выписке, когда может самостоятельно обслуживать себя в домашних условиях. Но полным выздоровлением считается, когда дома или на улице пациент не нуждается во вспомогательных поручнях, коляске или трости. Обязательно проверяем когнитивные способности с помощью тестов.

- Какие эти тесты, расскажите о них подробнее?

– После инсульта или при болезни Альцгеймера у многих людей серьезно нарушается память. Он может пойти в магазин около дома и заблудиться, пропасть. Чтобы проверить способность запоминания местности, мы проводим тест на ориентацию в пространстве. Для этого используется специальная комната или современное оборудование виртуальной реальности. Видели наверно развлекательные интерактивные игры, где надеваешь очки и будто оказываешься в совершенно другом месте. Только мы используем специальную программу для тестирования пациентов. Результаты этих тестов и другие параметры состояния здоровья позволяют понять способен ли человек самостоятельно и безопасно для самого себя выходить на улицу. Иногда пациент быстро идет на поправку, а иногда долгое время не может справиться с заданиями в тестах. Тогда мы начинаем искать причину, изучать составленные графики. Нередко даже незначительные колебания цифр помогают найти ответ.

- Для родственников эти цифры тоже доступны?

– Да, конечно. Визуализация улучшений помогает родственникам быстро понять какими темпами движется реабилитация больного. Например, процесс восстановления протекает динамично – на слух воспринять это сложно, а на графиках все ясно без слов: какие произошли улучшения, когда, насколько быстро, и прочее. Сегодня подобная система оценок используется во всех странах Европы и Северной Америки.

- Наверно сложно добиться разрешения на внедрение новых методик в центре?

– Реабилитация – наука новая, Ассоциация реабилитации на стадии формирования своих принципов и законов, поэтому правил и ограничений пока немного. Но мы в полной мере соблюдаем все уже существующие нормы, поэтому каждое новшество проходит несколько стадий проверки, в том числе клинические испытания.

- А где вы берете специалистов, которые должны знать так много – реабилитологов?

– Изначально, поступая к нам, врач должен иметь специальное образование и сертификаты на методы, которые он проводит. Но это только начало пути становления грамотного врача-реабилитолога. Даже опытные реабилитологи продолжают консультироваться с узкими специалистами: урологами, неврологами, психотерапевтами, кардиологами, гастроэнтерологами и так далее. Попав к нам, специалист начинает работать в команде, и его знания в разных областях нарастают как снежный ком. Со временем врач может скорректировать лечение для восстановления нормального сахара или давления у пациента, мониторит риски заболеваний, которые часто возникают в виде осложнений после травмы. Все новшества мы узнаем на международных конференциях или приглашаем узких специалистов со стороны, которые занимаются конкретными разработками.

- У вас есть другие критерии отбора специалистов, кроме опыта и специализации?

– Да, ведь мы работаем с людьми, наши пациенты требуют бережного отношения и дружеской поддержки. Врач должен это понимать и не просто лечить, а заслужить доверие пациента. Кроме того, необходимо уметь работать в команде с другими врачами и стремиться к постоянному саморазвитию. Самокритика – тоже хорошее качество для врача.

- Вы критикуете себя?

– Конечно, иначе я не смог бы узнавать что-то новое. Бывают случаи, когда я мешкаю с решением, и тогда обязательно советуюсь с коллегами. Если выясняется, что я чего-то не знал, я радуюсь – в моем багаже прибыло знаний. Я стараюсь всегда учиться чему-нибудь, чтобы не потерять эту уникальную способность.

- А как вы реагируете на неудачи или ошибки?

– Как врач – исследую их и ищу причины. Ошибается каждый, важно не повторить ошибку вновь. Если врач ошибся, мы его не наказываем. Но необходимо снизить риск этих неудач. Например, если человек только начал самостоятельно вставать и ходить, нужно создать все условия, чтобы снизить риск падения. Мы не ограничиваем подвижность пациентов, чтобы меньше падали, это затормозит прогресс реабилитации. Есть другие пути решения, например, вспомогательные поручни вдоль стены или помощник.

- Реабилитация стоит денег, обычно ее позволяют себе обеспеченные люди или те, кто собрал деньги через социальные фонды, встречались вам капризные пациенты?

– Мы, специалисты, не занимаемся финансовой стороной лечения и не знаем кто оплатил лечение из своего кармана, а кому помог фонд. Конечно встречаются пациенты со своими требованиями. Чаще всего это люди, которых спонсировали. Это какая-то психологическая ловушка, когда вдруг есть доступ к услугам, к которым человек не привык, тогда он начинает капризничать, требовать. Мы к этому относимся спокойно и объясняем, что делаем все возможное, и пациент успокаивается. Нам практически не высказывают недовольств. Пациенты видят, нашу искренность, как мы стараемся войти в их положение и помочь. Даже если шансы ничтожно малы, мы их используем. Поэтому слышим в основном благодарности. Порой меня это даже смущает, кажется, что все тихо не к добру. Тогда я собираю врачей и провожу небольшой опрос сам.

---

К буйным пациентам нужно относиться как к детям. Дай ему, что он хочет, скажи ласковое слово, и он успокоится.

- К вам приезжают на реабилитацию люди из разных стран, влияет ли менталитет на ход восстановления?

– Люди везде одни и те же. В структуре мозга нет расовых или национальных различий, поэтому и болезни одни и те же, и решение их схожее. Если вы приедете в другую страну на другом континенте, то не почувствуете разницы в чувствах и настроениях. Существуют лишь отличия в социальных проблемах внутри страны, которые так или иначе отпечатываются на поведении человека. Например, из стран СНГ часто приезжают недоверчивые люди, настороженные. Но к середине курса реабилитации обычно это проходит, наверно видят, что здесь их точно никто обманывать не собирается.

- А какие сложности бывают во время восстановления пациентов?

– Проблемы возникают во время реабилитации людей с повреждениями мозга. Эти пациенты часто кричат, излишне нервничают и даже нападают на персонал. Но даже в таких случаях мы стараемся минимизировать использование успокоительных лекарств. У нас есть свой метод. К буйным пациентам нужно относиться как к детям. Все детки плачут и капризничают. Дай ему, что он хочет, скажи ласковое слово, и он успокоится.

- Я знаю, что реабилитация нужна людям с очень серьезными и порой ужасающими заболеваниями, а вам не бывает страшно браться за такой тяжелый труд?

– Меня уже ничем не напугать – большой опыт работы. И потом, пугает не то, что случилось с человеком, а к чему это привело. Но я к этому отношусь с азартом, думаю как решить проблему быстрее. Реабилитация – дело всей моей жизни, и я с удовольствием в нем совершенствуюсь. Я чувствую к своим пациентам сострадание, но и другие врачи его испытывают: хирурги, кардиологи. Думаю, в этом я от них не отличаюсь. Конечно, реабилитация – сложный, продолжительный путь с множеством побед и поражений. Но нужно понимать, что все эти трудности человеку придется преодолеть самому, и тогда его жизнь станет более качественной. А мы трудимся для того, чтобы пациенты знали, за что бороться и как достичь улучшений. Если вы спрашиваете про профессиональное выгорание. Это, я думаю, личный вопрос для каждого врача. С нашей стороны для специалистов мы создали всевозможные условия, чтобы избежать этого.