От ржавого гвоздя до коронарного шунтирования. Владимир Демихов

29 июля 1953 года биолог Владимир Петрович Демихов в эксперименте на собаке сделал первую успешную операцию коронарного шунтирования, ставшую теперь важнейшим хирургическим методом лечения инфаркта и стенокардии. Слава об этой операции вызвала зависть именитых советских хирургов, которые в борьбе с Демиховым пошли на похищение человека.

Десятки тысяч людей с пересаженным сердцем и сотни тысяч больных, которым делали коронарное шунтирование, обязаны жизнью ржавому гвоздю. Этот гвоздь летом 1929 года валялся в пыли на большой дороге при въезде в хутор Кулики. Он пробил скат легковой машины, ехавшей из Урюпинска в Камышин. Водитель вышел поменять колесо. Экзотический для Куликов процесс наблюдал 13-летний хуторской мальчик Володя Демихов.

У животных тоже можно менять части тела

Шофёр объяснил ему, что в автомобиле можно заменить вообще любую деталь – он всегда как новый. А дальше произнёс фразу, решившую судьбу мировой трансплантологии: «У животных тоже можно менять части тела». И рассказал, что у ящерицы вместо оторванного хвоста вырастает новый. Володя сразу же задался вопросами: «а у собаки тоже вырастет новый хвост?», «а из отрезанного хвоста почему кровь идёт?» Учительница объяснила, что у собаки есть сердце, которое толкает кровь. Вскоре мать застукала Володю с ножом в руке, когда он собрался разрезать щенку бок и постичь, как работает сердце. Щенок был спасён, а сын выпорот за живодёрство. Не помогло: юный Демихов заболел жаждой анатомических познаний. Поняв, что огородника из него не выйдет, родные отправили Володю учиться.

Металлическое сердце

В то время для деревенского мальчика вратами знаний было фабрично-заводское училище. Получив специальность слесаря и работая на Сталинградском тракторном заводе, Демихов задумал создать металлическое сердце. Он поступил учиться на физиолога в Воронежский университет и там провёл первый такой опыт. Громоздкий аппарат не помещался в грудную клетку, но кровь перекачивал. Перспективного студента перевели в Московский университет, где он получил диплом биолога перед самой войной.

Мобилизовали его патологоанатомом во фронтовой госпиталь. Здесь Демихов приобрёл квалификацию хирурга, насмотрелся на погибших со вполне здоровым сердцем и умирающих от осколка в сердце. Если бы можно было пересадить раненому орган убитого товарища! Демихов придумал для этой операции название «трансплантация». Ему грезился Центр Пересадки Важных Органов Человека – ЦПВОЧ, большой госпиталь для реабилитации ветеранов, с банком запасных органов на выбор.

Первый этап

Все в один голос говорили, что у теплокровных животных это невозможно: иммунитет неминуемо отторгает подсаженный орган как чужеродный. Однако Демихов умел не соглашаться со «всеми». Иммунитет, конечно, мешает, но на него часто списывают своё неумение. Хирурги просто не могут обеспечить кровоснабжение нового органа, и он отмирает. Да так бывает и с собственным сердцем человека при ишемической болезни, когда забиты коронарные артерии.

Венечные, по-латыни коронарные артерии называются так, потому что венчают сердце короной. Они доставляют кислород в миокард – те самые мускулы, сокращение которых и есть биение нашего сердца. Зимой 1507 года Леонардо да Винчи, тайно вскрывая трупы во флорентийской больнице Санта-Мария Нуова, обнаружил, что смерть может вызываться пробкой в коронарной артерии. Особенно подвержена закупориванию склеротическими бляшками левая коронарная артерия в том месте, где она, пронизав сердечную сумку, ложится непосредственно на миокард. Вот главная причина стенокардии и инфаркта.

Идея Демихова

Ещё на войне Демихов придумал снабжать миокард кровью в обход пробки. Надо перебросить к сердцу внутреннюю грудную артерию и сшить её с коронарной ниже места склеротического сужения. Такой обходной путь называется шунтом. Первый же предложенный Демиховым шунт – маммаро-коронарный (от слова «маммария», латинского названия грудной артерии) – оказался самым надёжным.

Операцию шунтирования нужно выполнять стремительно, не оставляя сердце без питания надолго. Война породила решение этой проблемы: появились сосудосшивающие аппараты. Не было только хирургической больницы, где решатся на подобную операцию. Демихов начал в одиночку. Без денег, связей и медицинского образования.

Переход к действию

Приехав с фронта в Москву, он устроился преподавать физиологию в Пушной институт, где получил помещение для опытов. Затем разыскал своего однокурсника Арона Гурвича, с которым некогда много спорил об иммунитете. Израненный на войне Гурвич работал в институте биологической и медицинской химии. Он помог другу – принёс с работы морфин для анестезии и поймал в Нескучном саду двух бродячих щенков. 23 февраля 1946 года сердце одной собаки было пересажено другой, и реципиент прожил с двумя сердцами 15 минут. Это было сделано без гипотермии, аппарата искусственного кровообращения и препаратов для подавления иммунитета.

В том же году Демихов сумел пересадить собаке одновременно сердце и лёгкие, и животное прожило 6 суток. На этом деятельность исследователя в Пушном институте закончилась – начальство сочло, что он занимается ерундой.

Первая пересадка сердца

Но теперь Демихову было с чем идти к самому передовому хирургу России, Александру Васильевичу Вишневскому, чьё имя до сих пор на слуху благодаря лечебной мази. Демихов увлёк старика идеей центра трансплантации и получил экспериментальную лабораторию. В институте Вишневского было в 1951 году впервые пересажено сердце, и в 1953 выполнена первая операция коронарного шунтирования. Пёс по кличке Злой остался жив, потому что Демихов и его верный сотрудник Владимир Горяйнов успели соединить артерии за полторы минуты. Вторая такая операция была произведена 1 ноября. Подопытная собака прожила больше 7 лет. Операцию засняли на плёнку, переданную в Академию Медицинских наук. Светила отмахнулись: какой-то биолог будет их учить!

За трансплантацией - будущее

Тогда Демихов стал пропагандировать трансплантацию. Он поступил лектором в общество «Знание» и охотно показывал своих животных журналистам. Главным козырем явилась знаменитая собака с двумя головами: голова маленькой собачки, пришитая на тело большой, существовала за счёт чужого сердца и лёгких больше недели. Обе головы лакали молоко, высовывали язык в жару. Маленькая кусала большую за уши, а большая пыталась то удушить маленькую, то убить её ударом о батарею. Зато теперь было ясно, что даже голова в ожидании подходящего донорского тела способна жить на временном носителе. Так можно консервировать любой орган.

После этого опыта из Минздрава пришёл приказ уволить Демихова. Новую работу неожиданно предложил ректор Первого меда Владимир Васильевич Кованов, противник трансплантации и сторонник теории несовместимости тканей донора и реципиента. Зачем он так сделал, стало понятно не сразу.

Кованов предложил Демихову оформить результаты опытов как диссертацию, а в 1959 году взял с собой в Мюнхен. Внимание немцев сразу же переключилось на Демихова. Журнал «Штерн» пригласил его показать на собаке операцию коронарного шунтирования. Из операционной шла трансляция по телевидению в прямом эфире. Демихову предложили работу в западногерманской клинике. На вопрос, как у него дела, наш герой честно отвечал, что ходу не дают, не внедряют даже хирургическое лечение инфаркта.

Ухудшение дел

Тогда Кованов и академик Борис Васильевич Петровский, руководители делегации советских врачей в Мюнхене, устроили партсобрание. На нём присутствовали все, кроме Демихова (он был беспартийным). Чтобы Демихов ничего не узнал, собрание замаскировали под прогулку. Построившись рядами, врачи по цепочке передавали друг другу мысли выступающих. Кованов заявил, что Демихов якобы собирается остаться, и задача коммунистов этого не допустить. Нужно проинформировать органы, а доверенный товарищ должен выманить подлого невозвращенца из номера. Это поручили Глебу Михайловичу Соловьёву, самому талантливому и любимому ученику Петровского.

Демихов вообще был доверчив, а к одарённым людям в особенности. От такого яркого молодого хирурга, как Глеб Михайлович, он не ждал подвоха. Соловьёв соврал, будто другой журнал – «Шпигель» – тоже просит сделать операцию в прямом эфире, и сейчас от них придёт машина. А машина оказалась посольская: под конвоем кагэбэшников мнимый невозвращенец отправился в Москву. Из-за угла ход операции лично наблюдали Петровский и Кованов. А потом они втроём с Соловьёвым отправились отметить удачу в ту самую пивную, где Гитлер некогда провозгласил создание своей партии.

Спасение Демихова

Демихова едва не посадили. Спас его двоюродный брат – служивший в Генштабе генерал Сергей Матвеевич Штеменко, который во время войны был личным докладчиком Сталина, а до 57-го года возглавлял ГРУ.

Владимир Петрович остался невыездным, но это его не так уж и заботило: он готовил диссертацию. Здесь-то и проявились истинные намерения Кованова: оказывается, ректор должен быть указан как источник основных идей работ Демихова и как соавтор его монографий. На это Демихов не пошёл. Он перевёлся в Институт имени Склифосовского, далёкий от академических интриг, и продолжил свои опыты в тамошнем морге. Его книга «Пересадка жизненно важных органов в эксперименте» – первый учебник по трансплантологии – была мгновенно переведена на английский.

Эффективность идей Демихова: первая пересадка сердца человеку

Не прошли даром и прямые эфиры. Работавший в США немецкий хирург Роберт Ханс Гётц в 1960 году сделал операцию коронарного шунтирования на человеке. Умиравший от стенокардии пациент прожил без боли ещё год. Гётцу тоже досталось – у американских хирургов к нему возникли какие-то этические претензии. Зато на Демихова обратил внимание ученик Гётца, южноафриканский кардиохирург Кристиан Барнард. Он дважды приезжал в Институт Склифосовского, чтобы ассистировать Владимиру Петровичу. 3 декабря 1967 года Барнард осуществил мечту Демихова – пересадил сердце человеку. Первый пациент прожил несколько недель, второй несколько месяцев, а шестой – уже больше 20 лет.

Петровский стал министром здравоохранения и своим приказом №600 от 2 августа 1966 года запретил пересаживать сердце без личного разрешения министра. К нарушителям был беспощаден. Даже когда его любимец Соловьёв, директор Института трансплантации органов и тканей, сделал в 1971 году такую операцию (спасая умирающего, не потратил время на документацию), он был снят с должности и выброшен из круга приближённых. Следующая операция пересадки сердца в СССР была сделана в 1983-м, а первая удачная – в 1987-м. К тому времени число выполненных на Западе сердечных трансплантаций перевалило за 6 тысяч, а среднее время жизни пациентов превысило 10 лет.

Коронарной пластике повезло больше: с 1964 года Василий Иванович Колесов регулярно делал её в ленинградском мединституте имени Павлова. После публикации Колесова коронарное шунтирование стало рутинной операцией. Самым большим его мастером был Майкл Дебейки. Когда операция потребовалась Ельцину в 1996 году, Дебейки прилетел в Москву и спросил, где можно поклониться академику Демихову. Сотрудники президентской администрации не смогли ответить. Они не знали, кто такой Демихов.

Михаил Шифрин

Михаил Шифрин