Первая завершенная операция по смене пола. Рига, 1972 год

5 апреля 1972 года закончилась первая в мире полная операция по смене пола: физиологически полноценной женщине, которая с детства ощущала себя мужчиной, создали половой член, удалив матку и влагалище. Операция была проведена в Советском Союзе. Она стала возможной благодаря исключительной решимости пациента и отваге хирурга Виктора Калнберза. За этот «противоречащий социалистическому строю» поступок великий врач был подвергнут наказанию, и подобные операции запретили на 17 лет.

Москвичка Инна

К 1968 году, когда началась эта история, во всём мире операций по смене пола было сделано всего 4, и закончились они созданием гермафродитов: например, женщина, ощущавшая себя мужчиной, усилиями пластических хирургов получала половой член, но сохранила женскую репродуктивную систему и теоретически могла забеременеть. На полное превращение первой пошла 30-летняя москвичка по имени Инна.

Ей были даны одновременно формы Венеры Милосской и мозг настоящего мужчины. После третьей попытки самоубийства из-за несчастной любви к девушке Инна решила обратиться к знаменитому биологу-экспериментатору профессору Демихову. Весь Советский Союз смотрел киножурналы с собаками, которым он успешно пришивал вторые головы. Удача этих опытов внушила девушке надежду, что однажды она сможет наконец перестать играть чужую роль.

Но Демихов не был врачом и не имел права оперировать людей. Он позвонил директору Рижского НИИ травматологии и ортопедии Виктору Калнберзу и сказал: «Пришла приятная женщина с высшим инженерным образованием. Она хочет сменить пол, стать мужчиной. Вы успешно занимаетесь пластической хирургией. Если сумеете, помогите». Калнберз действительно создавал новые фаллосы тем, кто их утратил после несчастного случая или ампутации, но просьба Инны повергла его в замешательство.

Изучив литературу, Калнберз понял, что операция технически возможна. Однако недоделанное хуже несделанного – всё же надо удалять матку и влагалище. У здоровой женщины такое возможно только по жизненным показаниям. Назначили психиатрическую экспертизу пациентки. Профессор Григорий Ротштейн пришёл к заключению, что гормоны и гипноз бессильны. Если пациентка не станет мужчиной соматически (телесно), она рано или поздно покончит с собой. В 1969 году Ротштейн умер – его здоровье было подорвано во время «дела врачей» – и не увидел полного преображения Инны. Чувствуя, что ей могут помочь в Риге, пациентка заявила, что живой оттуда не уедет.

Провал врача-сердцееда

И всё же, когда Инну первый раз положили на операционный стол, у врачей не поднялась рука на её прекрасное тело. Ассистент директора Леопольд Озолиньш сказал: «Нельзя такую женщину превращать в мужчину, ведь она может доставить ещё столько радости». И операцию отменили, поручив Озолиньшу провести «психотерапию».

Озолиньш был из тех неотразимых врачей-сердцеедов, без которых не бывает по-настоящему хорошей клиники. Для такого профессионала любая атакованная женщина есть уже покорённая. Любая, только не Инна. Эта неудача убедила медперсонал: раз девушка не влюбляется в доктора Озолиньша, значит, операция обоснована. А заметив, что пациентка стала собирать таблетки снотворного, решили больше не тянуть.

Инна, ставшая мужчиной

Первый из 4 этапов операции прошёл 17 сентября 1970 года. Инна жаждала избавиться ото всего женского, но Калнберз сначала создал из тканей передней брюшной стенки половой член с мочеиспускательным каналом, и лишь потом удалил молочные железы. Делать экстирпацию матки пригласили опытную женщину-гинеколога, однако та спасовала: за удаление половых органов без жизненных показаний можно лишиться диплома врача. Пришлось Калнберзу заканчивать всё самому. Матка оказалась со множественными фибромиомами, развившимися от массированного применения сначала женских, а затем мужских гормонов.

С апреля 1972 года Инна смогла наконец взять мужское имя и носить мужской костюм, а врачи про себя стали называть её «он» и «пациент». «Он» повадился ходить в больничный гараж, где подружился с шоферами. С ними «он» курил, выпивал и матерился вволю, наслаждаясь возможностью пребывать в мужской компании без мужских посягательств. У женщин имел большой успех, так как понимал их и знал по себе, что такое, например, месячные или туфли на шпильках. Через полгода он уже был женат. И женат вполне счастливо, разве что супруга часто ревновала его.

Высокая комиссия

8 августа в Ригу приехала комиссия союзного Минздрава: главный гинеколог СССР, главный уролог Москвы и другие известные специалисты. Подозрительно моложе и скромнее всех был психиатр из Института имени Сербского. Калнберз показал гостям все 4 истории болезни, фотографии операций, киносъёмки и диапозитивы. Присутствовал пациент со своей [тогда ещё] невестой, и рассказывал, как он счастлив. Члены комиссии, настоящие профессионалы, увлеклись и написали самое лестное заключение.

Оставшись наедине с Калнберзом, молодой психиатр Владимир Мелик-Мкртычян спросил:

• Ты хоть понимаешь, зачем я здесь?

• Конечно, ведь транссексуализм – это психиатрическая патология, и надо было оценить правильность моего решения…

• Ты очень наивен. Я должен дать оценку тебе.

Скорее всего, министр здравоохранения СССР – выдающийся хирург Борис Васильевич Петровский – страшно обиделся, что операцию сделали без его ведома. Как многие самолюбивые профессионалы, он желал быть не просто лучшим, а единственным. Если бы операцию оформили как проходившую под руководством Б.В. Петровского, всё пошло бы иначе. А так – молодому Мелик-Мкртычяну намекнули, что для быстрого карьерного продвижения достаточно написать, будто Калнберз болен, и быть ему тогда не директором РИТО, а пациентом Института судебной психиатрии.

Разговор с министром

Однако психиатр был солидарен с выводами комиссии. На прощание Калнберз спросил москвичей, как же они теперь покажутся на глаза министру. «Ну что министр? – был ответ, - Он думает одно, говорит другое, делает третье…» По возвращении в столицу СССР комиссия была расформирована, а её члены изруганы на чём свет стоит. Калнберза вызвали в Москву к министру. Теперь Петровский грозил не психушкой, а реальным судом:

П: Вы своими действиями нарушили наши законы, понимаете вы это?

К: Я помогал больной. Она была на грани самоубийства.

П: Подумаешь! Пусть бы убивала себя. Почему вы не посоветовались ни с кем [например, со мной] и делали всё в тайне?

К: Никакой тайны мы не делали. Привлекались психиатры, эндокринологи, сексопатологи. И потом, какой хирург заранее трезвонит о новой операции, которая может не удаться? Мы создали сначала всё мужское, а потом по желанию пациентки удалили женское…

П.: Какое варварство! У здоровой женщины удаляют молочные железы, матку!

К: Матка оказалась изменённой. У больной был фиброматоз и эрозия.

П: Тоже мне больная! Это разврат! Вам известно, что у нас запрещена педерастия? Эта операция не из нашего общества! Вот капиталисты бы вас поддержали.

К: Я в их поддержке не нуждаюсь. Но ведь может случиться, что кто-то действительно поддержит. И тогда я невольно окажусь в роли Александра Солженицына.

[Годом ранее в Париже вышел новый роман преследуемого в СССР Солженицына, а в 1970 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе. Тут министр немного сдал назад, потому что хирург, совершивший первую операцию по смене пола, мог бы отлично устроиться на Западе].

П: Что вы такое говорите? Вы коммунист?

К: Да, коммунист.

П: И что ж, вы считаете, такие операции надо делать?

К: Я их делать не буду. Нарушать ваш приказ я не собираюсь. Но раз психиатры пришли к выводу, что операция необходима по жизненным показаниям, мои несовершенные действия всё же преследовали гуманную цель.

[И тут министр проговорился…]

П: Да это не психиатры к вам её направили, а Демихов! Он только и способен, что собачьи головы к задницам подшивать, и не больше!!

[Из чёрной зависти Демихова сживали со света. Случилось так, что во время пребывания министра в Германии Демихов прочёл там пару лекций, и немецкие СМИ трубили о пионере трансплантологии, совершенно не заметив Петровского. А теперь враг обставил министра руками хирурга Калнберза].

Вас под суд надо, это же эксперимент на людях. Вы больны. Солженицына какого-то поминаете. Вам надо перестать бриться и мыться, и в самом деле будете похожи на Солженицына. Возьмите отпуск, полечитесь, отдохните.

[Тут Калнберз вынул козырь].

К: Я себя хорошо чувствую. А вместо отпуска – я сейчас еду в Мюнхен.

[Только что началась Олимпиада в Мюнхене, где Калнберз был необходим как специалист по спортивной травматологии. Теоретически угроза суда могла побудить его “выбрать свободу”. Кроме того, за Калнберза было горой руководство советской Латвии].

П: Вы поймите, я вам не враг, я как раз хочу помочь вам выпутаться из данной ситуации. Решение о вашем наказании было бы лучшим выходом.

Пять подпольных операций

1 сентября 1972 года вышел секретный приказ А-130 о строгом выговоре Калнберзу за «калечащую операцию», которая не отвечает устройству и идеологии нашего общества. Подобные операции запрещались впредь, и врачам не разрешалось говорить и писать о них в СМИ.

Но этим Петровский не ограничился. На каждом активе в столицах союзных республик и областных центрах России он заговаривал о некоем хирурге, который из нормальной женщины сделал искусственного мужчину: «Жаждал славы, а получил бесславие!»

Довольно скоро стало ясно, кто имеется в виду. Получилась отличная реклама, теперь Калнберз был нарасхват. Его пациентом стал секретарь ЦК КПСС, и «чудо-хирург» попал в круг знакомых Галины Брежневой. А когда в его записной книжке появился телефон председателя КГБ Юрия Андропова, Калнберз начал подумывать о подпольных операциях по поводу транссексуализма. Но провёл всего пять, в то время как за рубежом их отрабатывали и ставили на поток.

Запрет действовал до 1989 года. К тому времени Калнберз за другие достижения в науке стал академиком АМН СССР. Петровский давно уже не был министром. Теперь он искал дружбы Калнберза и время от времени просил его голосовать за определённых кандидатов на выборах в Академию.

Михаил Шифрин
По материалам книги воспоминаний
В.К. Калнберза "Моё время".

Михаил Шифрин