Бионический глаз и великая тайна зрения

В России впервые прошла операция по имплантации бионической сетчатки, и скоро потерявший 25 лет назад зрение человек сможет снова увидеть мир. Хотя и не так, как здоровые люди. Возглавлявший хирургическую бригаду директор НИЦ офтальмологии ФГБОУ ВО РНИМУ имени Н.И. Пирогова, созданного на базе ФНИЦ оториноларингологии ФМБА, профессор Христо Тахчиди рассказал «Медновостям», как работает бионический глаз, когда он станет доступен тысячам других пациентов, в чем важность этого эксперимента для науки, и что нужно для успеха любого научно-клинического проекта.

Христо Тахчиди. Фото: Ирина Резник

Христо Периклович, прошла неделя после операции, можно уже делать какие-то выводы?

— Пока еще рано.Сейчас вся электроника отключена, идет классический послеоперационный период: закрываются и рубцуются раны, адаптируются ткани, налаживается глазной тонус, циркуляция внутриглазной жидкости.А мы следим за этими процессами, успокаиваем глаз, приводя его к норме, и дожидаемся окончания биологического ответа на имплантацию посторонних материалов. Все эти материалы небиологические (то есть, об иммунологической реакции на чужеродный белок речь не идет), они практически полностью инертны и принимаются человеческим организмом.

Что это вообще такое — бионический глаз?

— Это электронная система, призванная выполнять функцию глаза.Она позволяет установить связь с мозгом через электронику и воссоздать, таким образом нарушенную заболеванием сетчатки естественную цепочку. Внешняя часть конструкции — это очки с антенной и микрокамерой, которая захватывает изображение и передает его в преобразователь, который крепится у человека сбоку на ремне. Здесь картинка трансформируется в электрические микроимпульсы, которые дальше поступают уже на сетчатку и стимулируют ее оставшиеся функциональные нейроны, после чего изображение поступает в мозг.

Внутренняя часть — собственно сам бионический глаз — также состоит из нескольких элементов. Один из них — электронный чип с 60 электродами — имплантируется внутрь глаза, а другие — крепятся к глазному яблоку на его поверхности. Но и их мы тоже погрузили немного глубже, чтобы они не мешали и не было видны. Мы впервые работали с электроникой, приходилось проверять ее на каждом этапе операции, в ходе которой имплантат мог повредиться. Запускаться электроника будет спустя две недели после операции, где-то после 19 июля. К этому времени глазные ткани должны будут естественным образом восстановиться. И тогда уже будем смотреть, отвечает ли сетчатка на электрический стимул, и есть ли связь с мозгом.

А что увидит ваш пациент?

— Эти системы дают возможность видеть абстрактное черно-белое изображение в виде определенных конфигураций световых фигур. Этонапоминает пиксельную картинку, пока, правда, с очень слабым разрешением. Но это дает человеку социальную реабилитацию, ему будет значительно легче ориентироваться в пространстве. Пройдя обучение по специальной программе, он будет знать, что означают поступающие к нему на сетчатку, а затем в мозг световые фигуры — дверь, окно или тарелку. Со временем аппарат конечно, будет совершенствоваться и давать картину, более близкую к той, что передает естественное зрение.

Такая конструкция может помочь любому ослепшему человеку? Каковы вообще критерии, по которым отбираются пациенты?

— Критерии достаточно специфичные. Во-первых, у пациента обязательно должен быть пигментный ретинит (дегенерация сетчатки). Это такое классическое заболевание, которое поражает периферию сетчатки, постепенно сужая поле зрения, пока, в конечном итоге, это окошко не закрывается совсем. Это заболевание с определенной наследственной компонентой, которое развивается по своему биологическому сценарию, который, к сожалению, пока нами не управляем, хотя уже и найден ответственный за его развитие ген. Процесс идет десятилетия, поражаются, преимущественно, мальчики, которые слепнут в 30-35 лет.

Но, хотя у человека отсутствует предметное зрение, это не абсолютная слепота, когда вообще нет ощущения света. И эта грань — второе условие для имплантации, у человека должно сохраняться светоощущение с неправильной проекцией. То есть, он не видит, откуда идет свет, но понятия света и тьмы для него существуют. Помимо этого, есть требования к общему состоянию здоровью, учитываются хронические заболевания того же глаза.

Нашему пациенту 59 лет, и он не видит уже более 25 лет. Он из Челябинска, в молодости успел получить профессию, работал фрезеровщиком. На сегодняшний день у него также серьезно снижен слух (до сих пор среди тех, кому имплантировался бионический глаз, не было слабослышащих пациентов), и общаться ему помогает слуховой аппарат. Он оптимист, настроенный на успех, и это очень помогает в нашем общем деле.

Бионический глаз Argus II. Фото: Second Sight

Каким требованиям должна отвечать клиника, способная провести имплантацию?

— Их очень много. Клиника должна иметь самое современное оборудование и высококвалифицированных специалистов, владеющих самыми передовыми технологиями, только тогда вообще рассматривается вопрос участия в программе. Проводится годовое тестирование по оценке аппаратуры, оборудования, расходников. Обучаются и тестируются специалисты, и через какое-то время единицам дают добро. Наш Центр, созданный в 2015 году на базе Федерального научно-клинического центра оториноларингологии ФМБА России, прошел этот отбор.

Он нужен еще и потому, что сейчас мы находимся в самом начале работы в этом направлении. Проект проходит стадию клинической апробации.Небольшой мировой опыт насчитывает около 300 подобных операций, проведенных за десять лет существования технологии. А если говорить об этой, более совершенной модели — бионическом имплантате «Аргус-II» — то всего несколько десятков операций. Поэтому следует полностью исключить человеческий фактор и быть уверенным, что тестируется исключительно сама система — как она работает, что в ней позитивного или негативного, что следует улучшать, какой должна быть следующая модификация.

Кому принадлежит авторство методики?

— Инженерная часть — дело разработчика системы. Это американская фирма «Second Sight» — один из крупных производителей кохлеарных слуховых имплантатов. Концептуально здесь идея та же — кохлеарные имплантаты по конструкции похожи на эту систему. Электроды вводятся во внутреннее ухо для контакта со слуховым нервом, который раздражают поступающие из преобразователя микроэлектрические импульсы. Когда опыт работы с кохлеарными имплантатами показал их эффективность, у компании появилась идея сделать подобное в офтальмологии. Но с сетчаткой, конечно, работать на несколько порядков сложнее, чем со слуховым нервом — это совершенно разные системы.

Что касается хирургии, то офтальмологическая технология была разработана нашими зарубежными коллегами, которые стали в этом деле первопроходцами. Мы сейчас включились в этот научно-клинический процесс, используя эту технологию, отмечаем какие-то нюансы, которые можно изменить, сделать, на наш взгляд, лучше. Человеческая мысль всегда ищет ответ на вопрос: как добиться максимальной эффективности, и сделать это технически более просто. Сейчас мы собрали эту конструкцию, и уже стало понятно, что, если ее сделать в два раза меньше, она будет легче имплантироваться, будет удобней манипулировать с ней.

Если же смотреть на эту историю с научной точки зрения, то сделан маленький шаг на пути к познанию того, каким образом функционирует наша зрительная система. Сегодня мы чуть больше знаем глаз, меньше — сетчатку, еще меньше — зрительный нерв, проводящие пути работы коркового анализатора. Существуют, конечно, определенные гипотезы, но как это происходит на самом деле, еще предстоит расшифровать. Связь между мозгом пациента, которому имплантирована бионическая сетчатка и картинкой будет происходить через электронную систему, которая создана человеком, понимающим, как она работает. И, благодаря этому, появляется элемент кода для расшифровки великой тайны природы под названием зрение.

 Вы уже начали готовиться к следующей такой операции? Она вообще планируется?

— Да, планируется на осень.

И такие операции можно будет поставить на поток? Сколько вообще россиян нуждаются в имплантации бионической сетчатки?

— Заболеваемость такой патологией примерно один человек на 4-5 тысяч. То есть, около 40-50 тысяч на всю Россию. И, значит, в ближайшие годы в подобной операции будет нуждаться несколько тысяч человек. Сама система «Argus II» стоит около 10 миллионов рублей, и сейчас ее оплату взяли на себя несколько благотворительных фондов. («Со-единение», «Искусство, наука и спорт»). Но в принципе, все возможно, если поставить такую задачу. В свое время была поставлена задача — внедрить микрохирургические технологии и обеспечить население имплантацией искусственного хрусталика.

И поначалу это тоже представлялось фантастикой.

— В марте 1986 года была создана такая правительственная программа МНТК «Микрохирургии глаза», возглавил которую академик Святослав Николаевич Федоров. Я был в этом проекте с первого дня. А одним из крестных отцов этой программы стал премьер-министр Николай Иванович Рыжков, благодаря его содействию в течение трех лет мы построили 12 центров по всей стране. Строительство каждой клиники обошлось в 9-10 миллионов тех рублей, и еще около 1,5 миллионов валюты пошло на оборудование — вот цена вопроса. Для Советского Союза это были вообще копейки. Они сейчас благополучно функционируют и обеспечивают потребности всей страны и, более того — еще и обучили этой технологии остальных врачей. И уже в 2010 году Минздрав рапортовал о том, что больше 95% операций в стране выполняются микрохирургическими методами. То есть, задача, которую нам в свое время поставило правительство Союза, была полностью выполнена.

То есть, за 20-25 лет проблема была решена в национальном масштабе.

— Да, причем решена так, что мы вышли на самый высокий уровень в мировой офтальмологии. К нам начали приезжать пациенты из развитых стран. В мою бытность генеральным директором МНТК «МГ» мы оперировали до пяти тысяч иностранцев — немцев, итальянцев, жителей богатых стран Персидского залива. А в 2009 году мы отпраздновали пятимиллионную операцию. Система ежегодно обследовала миллион пациентов. И это был не предел, в отдельных филиалах, где были отработаны отношения с региональными органами здравоохранения, своевременно направлявшими сюда больных, показатели были вдвое больше.

Что для этого было нужно? Люди. Прежде всего, лидер, способный собрать вокруг себя таких же энтузиастов, молодых заряженных ребят, немного денег и очень много желания. А главное было — не мешать, проекту развиваться.Мы смогли понять все плюсы и минусы существовавших в мире технологий, усовершенствовать их и за счет этого вывести отечественную офтальмологию на мировой уровень.

Так что, у меня есть богатый практический опыт внедрения в советскую и российскую офтальмологию технологий, которых ранее просто не существовало, а также опыт постоянного усовершенствования внедренных методик. И это стало еще одним серьезным конкурентным преимуществом, которое повлияло на выбор нашей клиники НИЦ офтальмологии РНИМУ для проведения первой имплантации бионического глаза.