Большая кровопотеря

{#vrez.58158}

Владимир Матвеевич, расскажите, пожалуйста, что же происходит в Гематологическом научном центре?

Городецкий В.М. В конце апреля 2011 года создатель Центра и его первый директор, академик РАН и РАМН Андрей Иванович Воробьев покинул свой пост из-за болезни. После него директором был назначен академик РАМН Валерий Григорьевич Савченко, который за прошедшие два года под предлогом модернизации и реструктуризации учреждения уволил ведущих специалистов (только докторов и кандидатов медицинских наук ушло около 20). По его инициативе были закрыты или расформированы такие лаборатории и клинические подразделения, как отделение химиотерапии лейкозов и эритрона, лаборатория гемоцитологии, лаборатория генной инженерии, лаборатория клинической иммунологии, лаборатория комплексной переработки плазмы, радиоизотопная лаборатория, лаборатория функциональной морфологии гемобластозов. И это далеко не полный перечень!

Ликвидировано даже новое направление – отделение по изучению состояния системы свертывания и сосудистой стенки при инсульте и неврологических заболеваниях. Все это сделано без какого-либо обсуждения на ученом совете! Я не знаю, как назвать происходящее, кроме как разгромом того ГНЦ, который в течение двух с половиной десятков лет создавал Андрей Иванович Воробьев. Другого многопрофильного центра клинической гематологии, трансфузиологии и интенсивной терапии, имеющего собственное пилотное производство препаратов свертывания крови, собственный отдел по заготовке компонентов крови, производство контролирующих свертывание крови реагентов в стране нет.

В институте переливания крови, которым я руковожу последние десть лет, раньше было 13 лабораторий. 28 февраля, когда я был в отпуске, Валерий Савченко подписал два приказа, согласно которым из состава института выведены семь лабораторий, имеющих отношение к переливанию крови. При этом шесть лабораторий, лишь косвенно относящихся к проблемам производственной и клинической трансфузиологии (виварий, фармакологии гемостаза, две контрольных лаборатории) остались в структуре НИИ. Да и сам институт теперь отсутствует в уставе Центра, хотя остался в штатном расписании.

Таким образом, если называть вещи своими именами, известный всей стране НИИ переливания крови, созданный решением Совета Труда и Обороны в 1926 году, ликвидирован. Вместо него создан отдел процессинга клеток крови и криоконсервирования, которым руководит ранее никогда не занимавшийся трансфузиологией человек.

Алексанян М.Ж.: В отделе заготовки крови и ее компонентов в течение почти сорока лет не было капитального ремонта. В прошлом году долгожданный ремонт начался, и даже в этих условиях отдел исправно обеспечивал компонентами крови 270-коечную клинику. Теперь его ликвидировали, а мне предложили вакантные должности буфетчицы, сестры-хозяйки, дежурного гематолога или анестезиолога. Я считаю это издевательством.

Городецкий В.М.: Мне же администрация предложила изменить название должности: из «заместителя гендиректора по научной работе - директора НИИ переливания крови» меня попросили стать «заместителем директора по научной работе по проблемам трансфузиологии». А это означает, что институт переливания крови со временем полностью исчезнет. Я с этим категорически не согласен! Сегодня институт нужен стране не только как элемент истории, которым она вправе гордиться, но и как действующий научно-методический центр клинической и производственной трансфузиологии. Он вполне способен содействовать развитию этой отрасли здравоохранения, которая имеет и немалое оборонное значение.

Почему из Центра увольняются сотрудники? Из-за низкой зарплаты?

Городецкий В.М. Я бы не сказал, что уровень заработной платы – основная причина ухода многих специалистов. Буквально недавно уволились два ведущих хирурга, и я уверен, что они ушли не из-за уровня заработной платы. В Центре изменилась атмосфера – теперь люди боятся высказать свое мнение. Например, генеральный директор публично пообещал учесть при аттестации не понравившиеся ему одобрительные аплодисменты, прозвучавшие на утренней конференции. И как работать в таких условиях?

Из-за сокращения количества сотрудников средняя заработная плата в Центре выросла и сейчас составляет 27 тысяч рублей. Однако она увеличилась не так, как того ожидали. Я могу быть не совсем точным, но мне кажется, что излишне высоки оклады у сотрудников административно-хозяйственной части. Например, зарплата бухгалтера не должна быть выше, чем зарплата заведующего отделением.

Как Вы думаете, эти реформы могут быть обусловлены приказом сверху? Какова, на Ваш взгляд, логика проводимой оптимизации работы Центра?

Алексанян М.Ж. Эти реформы не могут быть спущены или навязаны сверху. Это инициатива нынешнего директора, никакой логики в этом нет. Генеральный директор объясняет свои реформы, а по сути разгром ГНЦ, необходимостью омоложения кадров. Тем не менее, происходящее сейчас разрушение Центра никакого отношения к возрасту его сотрудников не имеет: многим из тех, кто был вынужден уволиться за последние два года, далеко до пенсии. Мне 53 года. Я недавно апробировал докторскую диссертацию, и мне предложено уйти. Где же логика обновления и омоложения? Да и раньше ГНЦ был одним из самых «молодых» среди институтов Академии медицинских наук.

Чего Вы добиваетесь?

Городецкий В.М. Мы настаиваем на возврат в устав Центра двух институтов: НИИ переливания крови и клинической гематологии и НИИ интенсивной терапии и трансплантации костного мозга. Приказ Минздрава СССР номер 1517 от 27 декабря 1987 года, по которому Центральный НИИ гематологии и переливания крови был реорганизован в Гематологический научный центр, предусматривал наличие в создаваемом Центре этих институтов. Его авторы – бывший министр здравоохранения СССР Е.И.Чазов и бывший министр здравоохранения РФ А.И. Воробьев – два выдающихся врача страны – сделали немало, чтобы ГНЦ существовал в составе двух институтов, у каждого из которых были свои права и обязанности.

Мы хотим восстановить расформированные лаборатории, дайте нам возможность работать. За 25 лет работы А.И.Воробьева на посту директора не было такого количества проверок, жалоб и скандалов. За последние же два года мы не вылезаем из проверок, больные пишут жалобы, а сотрудники боятся, что их уволят.

Алексанян М.Ж. Мы не согласны с проводимой кадровой политикой. Например, заместитель генерального директора по управлению персоналом Прусова Людмила Николаевна, ранее работавшая в нефтяной промышленности, считает, что, сокращая персонал, она добивается повышения эффективности работы. Однако в медицине это далеко не так. Уменьшение количества врачебного, научного и младшего персонала достаточно быстро приводит к ухудшению оказания медицинской помощи, особенно при таких тяжелых заболеваниях, которые лечат в нашей клинике.

Городецкий В.М. В одном из своих интервью Валерий Григорьевич Савченко сказал, что хочет «построить свой Принстон». Почему его надо строить на руинах разгромленного ГНЦ? Зачем нам это эпигонство? Почему-то французы построили свою Сорбонну, в США – свой Гарвард.

А мы уже построили первый в мире институт переливания крови, который за четверть века успешной работы добился признания. Среди достижений НИИ - разработка новой трансфузионной тактики терапии острой массивной кровопотери в акушерстве, благодаря которой материнская смертность в России снизилась больше чем в два раза, а в Москве – больше, чем в 2,5 раза. На основе разработанной командой ГНЦ новой схемы лечения краш-синдрома (синдром длительного сдавления) наши врачи оказывали помощь пострадавшим при землетрясении в Армении – и не было ни одной ампутации конечностей! Никто, кроме нашей команды, этого делать не умел. Позже по просьбе американских врачей мы поделились этой технологией с ними.

В институте была разработана тактика обеспечения трансфузионными средами при чрезвычайных ситуациях (Чернобыль, Нефтегорск, Беслан, Армения, катастрофа под Уфой); созданы системы интенсивной терапии и специфического реанимационного пособия в условиях глубокого подавления костномозгового кроветворения, позволившей существенно интенсифицировать противоопухолевую химиотерапию. Опираясь на такую лечебную базу, реализовали разработанную группой наших сотрудников принципиально новую тактику терапии и вылечивания лимфомы Беркитта, ряда лимфосарком разных органов, четвертой стадии лимфогрануломатоза. Были использованы имеющиеся медикаменты в оригинальных модификациях известных программ лечения ряда опухолей - эта работа сделана впервые в мире.

Валерий Григорьевич Савченко в этих работах не участвовал. У него было свое направление – кооперативные исследования в гематологии, организация трансплантации костного мозга, разработка тактики терапии лейкозов у беременных. И мы ни в коем случае не противопоставляем эти работы. Все перечисленное – работа ГНЦ!

И все это надо забыть ради мифического «Принстона». Зачем? У нас нет ответа на этот вопрос. Мы выступаем за сохранение и развитие отечественной школы гематологии и трансфузиологии, созданной Андреем Ивановичем Воробьевым, продолжателем школы А.Н. Крюкова и И.А. Кассирского. Савченко, по-видимому, с этим не согласен. Два года его деятельности на посту директора ничего положительного не дали. Пришла пора делать выводы.