Хроники хроника: как я стал алкоголиком, но не бросил пить

— Алкоголь — это лучший препарат, изобретенный человечеством, — сообщил мне на прощание мой первый нарколог, и добавил, — Но тебе нельзя!

Наркологов после него в моей жизни было больше чем у иной дамы любовников, потому что я не сдался, и всеми силами стремился доказать себе и окружающим, что «Можно!».

У нарколога того я оказался с целью так называемой «подшивки», после того, как жена устала ежевечерне смотреть на мою пьяную добрую рожу. И она же погнала меня через месяц «расшиваться»: нрав мой испортился после этой «кастрации» многократно.

Прошел год. Цикл «подшивка-расшивка» повторился и повторялся после этого неоднократно. Периоды трезвости становились дольше, но и пьянство было жестче: я много пропивал, попадал в неприятности, запускал дела, и шел в конце концов к врачу... Потом несколько месяцев ходил трезвый, с кислой физиономией, изнывая от скуки, а в трудные минуты не знал чем снять стресс (дело было в начале 90-х, стресса было много). Срывался на близких, был противен себе, ощущал собственную неполноценность и шел в конце концов снова к врачу...

Я не объяснил что такое «подшивка»? Так раньше называли реальное зашивание под кожу, где-нибудь на спине, капсулы или таблетки вещества, несовместимого с алкоголем (говорят, Высоцкий выковыривал их ложкой). Позже «подшивкой» стали называть укол препарата с теми же свойствами, который якобы полгода-год-два-три (в зависимости от суммы гонорара врача) будет блуждать по венам, омывать сердце и печень, и немедленно убьет своего носителя изнутри сразу, как только тот примет хоть грамм алкоголя. В народе такую инъекцию называли «Торпедой».

Этих уколов за свою жизнь я сделал множество, пока не помню какой по счету нарколог не бросил в сердцах: «Молодой человек! Ни один врач моей специализации не возьмет на себя ответственность сделать пациенту смертельную по сути инъекцию! Вы понимаете, что это болезнь, Вы больны, и Вам нужно лечиться?», намекая на курс психотерапии по цене «мерседеса».

Я, помнится, что-то буркнул невнятное в ответ, осознавая каких перспектив меня хотят лишить.

Считал ли я тогда, считаю ли я сейчас себя больным? У меня на этот вопрос нет ответа. Можно ли, например, считать больным кота-носителя коронавируса, с которым он может комфортно прожить 20 лет, а может и помереть, если стресс или какая зараза этот вирус разбудят?

В общем, я по достоинству оценил честность врача, а потому заявился к нему через некоторое время , и шепотом попросил: «А поставьте мне настоящую «торпеду!». «Не вопрос!», — ответил врач и вкатил мне очередную порцию плацебо.

Фото: aga7ta/Shutterstock

Наркологи врут! Они очень много врут. Таков их бизнес. Оправдывают себя они, вероятно, тем, что наркоманы и алкоголики — самые лживые существа на свете, готовые за дозу говорить все, что от них хотят услышать, а потому ложь врача идет им во спасение.

Здесь мы подходим к необходимости определиться с терминами: алкоголик — он вообще кто? На что опираться?

На нормы Всемирной Организации Здравоохранения? Но если их послушать, то выйдет, что население Литвы и Белоруссии давно и поголовно спилось — что неправда.

Или на постулаты апологетов трезвобесия, согласно которым всякий, выпивающий по пятницам с коллегами — алкоголик?

Я бы предложил зафиксироваться на формуле «Алкоголик — человек, который не в состоянии остановиться». В ней всё, что нужно для того, чтобы отделить выпивающих от случая к случаю в течение многих лет от людей, которых постигло несчастье попасть в зависимость.

Началом может стать грандиозная пьянка, на утро после которой не опохмелиться «чтобы не помереть» кажется невозможным. Так приоткрывается дверь в запой.

Началом может стать привычка заливать водкой повседневные стрессы. Но однажды жизнь достанет вас особо жестоко, ежедневная доза будет превышена, и на следующее утро вы уже окажетесь в аду запоя, из которого своими силами выйти будет уже невероятно трудно.

Многие идут на это сознательно в минуты жизни роковые, как на имитацию самоубийства.

Дальше — как повезет.

Множественные смерти вполне благополучных мужиков в расцвете сил — это те, кому не повезло.

Особенно надежно и быстро можно угробить себя нехитрым приемом «литр из горлА одним глотком» — тут скорость введения алкоголя в организм даже опасней самой дозы.

Ну хорошо, а что делать-то?

Я скажу, что делать тем, кто понимает, что находится в зоне риска, когда «только по-пятницам» не получается, а ежедневное «по-французски» идет с увеличением дозы и периодическими провалами в преисподнюю запоя: не касаться алкоголя вообще, и при этом, проконсультировавшись с врачем, обзавестись каплями, которые вызывают чудовищное отвращение к алкоголю. Человек, опрокинувший рюмку на фоне приема этого лекарства, через минуту усомнится в том, что ему суждено дожить до утра (ощущения — непередаваемые!), а выпивший бутылку — не факт, что и доживет. Понятно, что это штука опасная и самому принимать решение о ее приеме не стоит. А уж если назначили — желательно, чтобы за регулярностью приема этих чудо-капель следил кто-то из близких.

И я скажу что делать тем, кто таки угодил в запой, и чувствует, что с каждым днем становится хуже: если хватит мужества — медленно снижайте дозу, чтобы не спровоцировать резкой остановкой «синдром отмены» под руку с «белочкой», либо зовите врачей с рекомендациями от проверенных людей. Пару дней помучаетесь, да, но потом снова будете готовы к труду и обороне.

И чем раньше вы их позовете — тем лучше, поскольку ниточка жизни в организме, измотанном ежедневными лошадиными дозами спиртного на фоне отказа от пищи, рвется легко и внезапно.

В начале этого текста я обещал рассказать к чему пришел сам. Рассказываю: из последнего «погружения» несколько лет назад меня доставали врачи с уверенностью, что пациент до утра не дотянет, и этот заплыв оставил в моем сознании и подсознании страх достаточный для того, чтобы останавливаться всякий раз когда становится ясно, что следующая рюмка будет лишней. Но я никому не стану рекомендовать такой путь.

В материале изложены мнение и личный опыт пациента. Редакция «МедНовостей» придерживается принципов доказательной медицины. Мнение редакции может не совпадать с мнением героя публикации.