Доктор, который сделал почку из сосисок и бомбардировщика

17 марта 1943 года голландский терапевт Виллем Кольф начал лечение первого в мире пациента с почечной недостаточностью, чьё состояние удалось облегчить при помощи гемодиализа. Это день рождения искусственной почки. Началась её история с боязни говорить о смерти, а закончилась успехом вопреки вражеской оккупации, военному дефициту лекарств и смертельному риску, которому подвергал себя доктор Кольф.

Глядя на своего отца — директора туберкулёзного санатория — Виллем не хотел быть врачом. Все видели торжество, с каким доктор выписывает выздоравливающих, но только домашние знали, каково ему, когда больной умирает и нужно сообщить родным. Виллему казалось, что сам он не вынесет такого разговора с родственниками пациента.

Поэтому, когда природная склонность к медицине всё же победила и Кольф окончил Лейденский университет, он стал искать какую-нибудь кафедру, где можно вести научную работу с чужими пациентами. Однако он к 27 годам успел жениться. Профессора не хотели брать семейного аспиранта, отговариваясь тем, что «доктор должен быть доступен 24 часа в сутки». Согласился один только Лео Полак Даниелс из университета Гронингена. Этот единственный медицинский профессор-еврей в Нидерландах считался человеком эксцентричным. Даниелс любил свою жену-голландку, и уважал тех, кто рано женится и притом хочет заниматься наукой. Собственных тем он аспирантам не навязывал, но за какое-то минимальное количество больных молодые люди должны были отвечать.

Кольфу выделили 4 койки. На одной их них лежал 22-летний деревенский парень по имени Ян Брюнинг. Он медленно умирал от уремии со всеми её ужасными симптомами — запредельным давлением, головной болью, потерей сознания, рвотой, слепотой. После смерти Брюнинга молодого доктора ждал тот самый кошмар, которого он так стремился избежать: пришла мать пациента, старая крестьянка в строгом черном платье с белым воротничком, и нужно было рассказать ей о смерти сына.

Кольфа угнетало бессилие медицины. Больной погиб из-за лишних 20 граммов мочевины, скопившихся в его крови после отказа почек. Как же так: стояла осень 1938 года, почечную недостаточность описали век тому назад, а врачи до сих пор не научились выводить шлак из крови? Принцип очистки предложил ещё в 1861 году Томас Грэм (1805-1869). Когда кровь уремического больного налита в мешочек из полупроницаемой мембраны — например, в бычий пузырь — и этот мешочек опускают в соляной раствор, то мембрана тут же устанавливает справедливость: с одной стороны мочевина есть, с другой нет, надо уравнять концентрацию. А если соляного раствора снаружи много — целый бассейн, то содержание мочевины в крови опустится почти до нуля. Грэм назвал это явление «диализ», что по-гречески значит «сквозное разложение».

Мария тер Велле (1900-1946), старшая сестра городской больницы в Кампене, помощница и наставник Виллема Кольфа, испытывает на себе первый гемодиализатор (1943). Мария тер Велле – первая в мире диализная сестра. Фонд Виллема Кольфа ежегодно вручает премию её имени, равную 10 тыс. евро, за инновации в сестринском деле.

Диализ крови — гемодиализ — делали на собаках ещё в 1910 году, но животные плохо переносят эту процедуру. Немецкий врач Георг Хаас в 20-е годы установил, что люди выдерживают её гораздо лучше, свертывание крови вне организма вполне предотвращается гепарином, но даже в ходе самого удачного эксперимента Хаас убрал из тела больного только 2 грамма мочевины. Кольф прочел также, что лучшая полупроницаемая мембрана — это целлофан, в который прессуют сосиски.

Спасительные сосиски

В Голландии как раз распространилась мода на хот-доги. Сосиски для них готовили в американском целлофане фирмы «Вискинг». Он был прочен и дёшев. Кольф добавил мочевину в кровь, которую налил в целлофановую трубочку. Получилась «сосиска» длиной 40 сантиметров. Достаточно 20 минут полоскать эту «сосиску» в физрастворе, чтобы вся мочевина вышла.  Для полной очистки крови взрослого человека должно хватить 10 метров целлофановой трубочки. Кольф придумал намотать её на барабан, который вращается в ванне с раствором. Профессор Даниелс приветствовал эти эксперименты и отпускал на них средства, пока Голландию не захватили гитлеровские войска.

Евреям запретили занимать любые должности. Когда стали сгонять в гетто, Даниелс и его жена приняли яд. Новым профессором назначили голландского национал-социалиста. Слушаться его Кольф не желал и нанялся терапевтом в больницу города Кампен. Его прельстила зарплата в 10 тысяч гульденов (3000 долларов) в год. На такие деньги можно было самостоятельно построить искусственную почку. Правда, за это он работал единственным терапевтом на 23 тысячи жителей Кампена, зато главный врач разрешал экспериментировать по ночам.

Исторический центр города Кампен. Вид с противоположного берега реки Эйссел, от того места, где находились бараки, где сначала гитлеровцы держали тех, кого угоняли в Германию, а затем бойцы голландского Сопротивления – своих национал-социалистов и коллаборационистов. Фото: Richard Semik

Кольф скупил в столице все запасы американской целлофановой ленты для сосисок и осенью 1942 года заказал свой аппарат на кампенской фабрике эмалированной посуды «БК». Там сделали бак и лёгкий нержавеющий барабан из дюралевых обломков сбитого в 1940 году немецкого бомбардировщика. Поскольку все предприятия оккупированной Голландии должны были работать только на вермахт, оказалось, что выставить счёт за свою машину фабрика не может — Кольф так и не сумел оплатить эту работу. В качестве компенсации директор «БК» Хендрик Берк стал соавтором первых статей о гемодиализе и так вошёл в историю медицины.

Барабан приводился в движение мотором от швейной машинки «Зингер», который на первом же диализе отказал. Жена Кольфа Янке 15 минут вращала барабан вручную, пока не повредился целлофан. Из разрыва кровь сочилась в бак, где барабан моментально сбил её в пену, которая хлынула на пол. С тех пор на полу в палате 12А лежали тут и там кафельные плитки, чтобы по ним можно было добежать до диализатора как по камушкам, не выпачкавшись кровью.

«Нулевой» уремический пациент — забытый при депортации в Освенцим старый еврей Гюстав Буле — после той неудачной процедуры так и не вышел из комы. Без опроса больного судить о клиническом эффекте диализа невозможно. Случай оценить его представился 17 марта 1943-го.

Одна из последних не реквизированных немцами машин скорой привезла 29-летнюю уборщицу по имени Янни Скрейвер. С ней приехал отец, пожилой крестьянин.

60 гульденов

График лечения Янни Схрейвер с 16 марта по 12 апреля 1943 года. Толстая линия переменной ширины вверху – график изменения артериального давления. Сплошная тонкая линия – концентрация мочевины. Белыми столбиками показано количество крови, отдиализированной в каждой из 12 процедур. Чёрными столбиками показано количество выделенной из организма пациента мочевины. Иллюстрация из первой статьи Кольфа и его сотрудников на английском языке: «Acta Medica Scandinavica», Т. 117, стр. 121-134. 1944 год.

Доктор вывел старика за порог и постарался описать всё как можно проще:

— Кровь Янни отравлена. Мы отберём часть крови, отчистим от яда в машине и вернем обратно. Если вы согласитесь, обещаю, ничего страшного с ней не произойдёт.

— Я вам верю. Но ей точно станет лучше?

— Этого гарантировать не могу.

— Тогда пусть сначала придёт пастор. А потом — давайте.

После того, как пастор Гастман поговорил с больной наедине, её отвезли в палату 12А. Там Кольф отобрал из лучевой вены 200 миллилитров крови и залил в барабан, впрыснув туда же гепарин. Тёмная кровь при контакте с воздухом быстро покраснела — из этого наблюдения родилась идея искусственных лёгких. 22-минутный диализ прошёл без ЧП. В отдиализированном стакане крови концентрация мочевины упала со 172 мг/куб. см до 5. Но это был всего лишь стакан.

Городская больница города Кампен, где в 1941-1950 гг. работал создатель искусственной почки Виллем Кольф, перед началом войны. Фото с открытки.

И всё-таки на следующее утро Янни сказала, что чувствует себя намного лучше. У неё появилась надежда. Объективных улучшений не наблюдалось — давление высокое, содержание мочевины медленно растёт. Но хуже точно не стало. Через два дня — второй диализ, уже литр крови, ещё через 3 дня — третий, полтора литра. Давление немного снизилось, но мочевина неумолимо росла, а больная испытывала те же мучения.

На седьмой раз, 31 марта, Кольф решил изменить ситуацию радикально, подключив девушку к аппарату напрямую. В бедренную артерию была введена игла, по резиновой трубочке кровь поступала на барабан, откуда возвращалась через другую иглу в вену. Вся диализная группа — сестра Мария тер Велле, техник Боб ван Ноордвейк и сам Кольф — ощущала, что делается нечто невиданное. За несколько часов через аппарат прошло 12 литров крови, давление ненадолго нормализовалось, и удалось извлечь сразу 24 грамма мочевины.

Всё шло хорошо, пока из артерии не вынули иглу. Из-за гепарина кровь никак не останавливалась, и жгут не помогал. Спас девушку хирург, перевязав артерию. Зато на следующий день спал отёк век. К Янни вернулось полноценное зрение, теперь она могла читать газету, и её уже не так часто рвало. Следующие диализы, при которых в сосуды вместо ржавых игл вводились стеклянные канюли, прошли ещё удачнее. Но к двенадцатой процедуре все крупные вены и артерии были так изрезаны, что не осталось больше живого места для подсоединения.

Пришлось прекратить лечение и оставить наедине с болезнью девушку, которую четырежды выводили из уремической комы. Самоотравление продолжилось и 12 апреля наступила смерть. После вскрытия Кольфа стала терзать совесть. Не заигрался ли он, как выражается его главврач? К чему были эти 26 дней напряжения, если больная почти всё это время страдала?

16 апреля в дверь постучал отец Янни:

— Доктор, вы сделали всё, что могли, и я пришёл сказать вам спасибо.

— Не стоит благодарности. К сожалению, мне мало что удалось.

— Нет, стоит! Сколько я вам должен?

Кольф отказался от денег и пробовал сбежать, но старик настаивал. Наконец, Виллем назвал сумму 60 гульденов — свой двухдневный заработок. Крестьянин отсчитал деньги и поехал хоронить дочь.

Справки для симулянтов

Немецкое нашествие на Голландию. Вверху: самолёты люфтваффе разбрасывают над Амстердамом листовки с призывами сдаться, 10 мая 1940 года. Внизу слева: голландские девушки позируют на обломках сбитого немецкого транспортного самолёта Юнкерс-52. Внизу справа: типичная картина Голландии периода оккупации – очередь на отоваривание продовольственных карточек.

Безуспешных попыток спасти кого-нибудь с помощью диализа Кольф предпринял ещё 15. Патологии были очень серьезные — рак, отравление сулемой, осложнения после пневмонии и операций. Почти все эти люди сейчас были бы спасены; но у Кольфа не было ни придуманных позднее шунтов, ни антибиотиков, ни нормальных игл; американский целлофан закончился, а купленный на черном рынке немецкий трескался ещё при наматывании.

К осени 1944 года стало совсем не до диализа: немцы привезли в Кампен 30 тысяч человек — кого угоняли на работы в Германию, кого заставляли рыть окопы. Всех их надо было осмотреть, а кого-то и лечить. За последнюю военную осень и зиму Кольф как терапевт выдал липовые справки для избавления от работ 803 «симулянтам». Он ходил по краю: немецкий военный врач иногда проверял его диагнозы. Мало того, в кампенской больнице ещё и готовили покушение на шефа местного гестапо, а также лечили раненых из боевых ячеек голландского Сопротивления.

Наконец, война завершилась, и в казармах вместо насильно угоняемых в Германию оказались под стражей голландские фашисты и коллаборационисты. Одна из них, 67-летняя София Схафстадт, попала в палату 12А с острой почечной недостаточностью. Она была 17-я по счёту диализная пациентка. Её уже списали как безнадёжную, доставили почти в коме, с давлением 250/160. Она только храпела и реагировала исключительно на сильную боль.

После 11 часов диализа давление и мочевина пришли в норму. Врачам показалось, что веки пациентки задрожали. Виллем Кольф наклонился над ней и спросил:

София Мария Схафстадт (1878-1952) – первый в истории пациент, выведенный из уремической комы при помощи гемодиализа (11 сентября 1945 года). Фото из архива Виллема Кольфа.

— Госпожа Схафстадт, вы меня слышите?

Она медленно открыла глаза и ответила:

— Теперь я разведусь с мужем.

На следующий день её почки заработали. Это была сенсация. Впервые в истории человека после уремической комы выписывали как полностью здорового. Но из больницы старую нацистку возвращали в тюрьму, тогда как Кольфу надо было выхаживать её и наблюдать как выдающийся медицинский феномен.

По счастью, глава местной боевой дружины Сопротивления Йо Аудсхорн когда-то получил от Кольфа спасительную справку, и отдал доктору старушку, которую полгода назад застрелил бы не задумываясь. Госпожа Схафстадт действительно развелась. Она переехала в другой город, где об её преступлениях не знали, опять стала кататься на велосипеде и умерла семь лет спустя от патологии, не связанной с почками.

Виллем Кольф (1911-2009) в своем рабочем кабинете в Солт-Лейк-Сити, 1966 год. Создал и ввёл в клинику искусственную почку (1943, Нидерланды). Готовил первую в мире пересадку почки между близнецами (1954, США). Возглавил группу врачей и ученых, которые создали и имплантировали первое искусственное сердце (1982, США)

По её истории болезни Кольф защитил диссертацию и стал профессором. Первая же его лекция называлась «Как жить без почек и сердца». Обе эти фантастические идеи он лично воплотил в жизнь.