«Есть ли среди пассажиров нашего самолета врач?»

Издание «Правмир» опубликовало большое интервью с кардиологом Антоном Родионовым, который на днях вместе с коллегой Игорем Сергиенко спас жизнь пассажира на рейсе Владивосток-Москва.

В полете возвращавшемуся со службы моряку стало дурно, команда воздушного судна обратилась к пассажирам за помощью и два московских кардиолога, оказавшиеся на борту, диагностировали у мужчины абстинентный синдром. Самолет совершил вынужденную посадку в аэропорту Екатеринбурга, где пострадавшего поручили заботам местных медиков. 

Вернувшись в Москву, Родионов опубликовал на своей странице в Facebook весьма эмоциональный отчет. Оказывается, в самолете – кроме аптечки первой помощи, которой может воспользоваться бортпроводник – находится врачебная аптечка: та, которую может открыть только врач (или пассажир, назвавшийся врачом). При этом у этого человека нет на борту юридического статуса врача – ведь в нашей стране лицензируют не медиков, а лечебные учреждения. Однако он несет ответственность за жизнь и здоровье человека, которому вызвался помогать: врач подписывает протокол, сообщает личные данные, поставленный диагноз, описывает принятые меры и отчитывается за использованные лекарства.

Родионов сообщает: «Когда я написал пост, ко мне в комментарии приходили коллеги, которые говорили: “Ребята, вы не врачи в этой ситуации, и не надо. Сидите спокойно, пейте виски в бизнес-классе, наушники поглубже, масочку потуже и не лезьте – а то сами будете виноваты”. Эта ситуация абсолютно реальна – спасешь человека, потом спросят за шапочку. Не посадят, но нервы будут трепать очень сильно».

При этом врач высоко оценил действия команды воздушного судна, однако посетовал, что аптечка явно собиралась «при царе Горохе». А : если до ближайшего принимающего аэропорта лететь полтора часа, то за это время пациент с инфарктом миокарда может умереть от болевого шока. Поэтому, по мнению кардиолога, в самолете должны находиться и сильно-действующие обезболивающие и дефибриллятор.

Но больше всего сомнений вызывает процедура утверждения инъекций необходимых препаратов с командиром воздушного средства: при этом КВС связывается с диспетчером на земле, на что уходит масса времени. «Пятнадцать минут промедления, в ходе которых некая “баба Маша” дает заочно оценку действий двух кардиологов, один из которых доктор медицинских наук и сотрудник Кардиоцентра», – отмечает Родионов.

Родионов также вспомнил случай, когда пассажир рейса Барселона-Челябинск, экстренно приземлившийся в Москве, погиб, хотя на борту ему больше часа оказывал помощь опытный реаниматолог – но на земле борт встречала фельдшерская бригада вместо реанимобиля.

«Сейчас это правовая дыра, из которой раз или два в год всплывают такие случаи. А так – не нужно изобретать велосипед, всё давно работает на Западе, хочешь аптечку «Дельты» посмотри, хочешь – «Люфтганзы». Я вижу ситуацию так: четкий законодательный регламент, защита врача, пересмотр аптечек, взаимодействие с наземными службами напрямую. Хоть дефибрилляторы должны быть с мониторами. Это в Европе можно сесть на каждом квадратном сантиметре карты, а у нас страна большая, нужно дать больному возможность долететь», – заключает Родионов.

Источник: