«Посмертное донорство – это акт гуманизма»: интервью с главным трансплантологом Минздрава

В столице разразился большой трансплантологический скандал: у женщины, умершей в ГКБ №81, без согласия ее родственников изъяли органы. По заявлению городского департамента здравоохранения, медики следовали инструкции и закона не нарушали. Тем не менее, столичное управление СК РФ сообщило о намерении проверить правомерность их действий. МедНовости узнали, что по этому поводу думает главный трансплантолог Минздрава России, директор ФНЦ трансплантологии и искусственных органов им. Шумакова, академик Сергей Готье.

Сергей Владимирович, что вы думаете о произошедшем?

Скорей всего, это какая-то провокация. И, прежде всего, со стороны Лайф Ньюс (этот телеканал сообщил о случившемся первым – ред.), который возбуждает вокруг этой истории нездоровый интерес и перевирает факты. А также провоцирует родственников на скандал, который разразился, хотя никакого нарушения закона или инструкций не было.

Но ведь у родственников умершей женщины не спрашивали разрешение на изъятие органов.

Никто и не должен был спрашивать. По закону о трансплантации органов и тканей, человек имеет право заявить, что его родственник не хотел становиться после своей смерти органным донором. Это можно сделать, когда тяжелый больной находится в отделении реанимации или сразу после его смерти.

В течение года в Москве и области проводится более сотни донорских изъятий  с целью трансплантации нуждающимся в этом тяжелым больным. И, в принципе, это ни у кого не вызывает никаких эмоций. Но подобные скандалы подогревают нездоровый ажиотаж вокруг вопроса органного донорства. И это в значительной степени затрудняет оказание помощи тем людям, которые без трансплантации просто умрут.

Сегодня люди, которые работают для спасения других, получают по шапке. Скажите, неужели главному врачу больницы, который действует по инструкции, согласно действующему закону, интересно потом целый день просидеть в следственном комитете для дачи каких-то непонятных объяснений. Это такая сложная ситуация – неудобная, некрасивая. И в другой раз этот главврач скажет: «ну зачем мне это нужно».

Больницы производят забор органов по какому-то распоряжению?

Да. По приказу городского департамента здравоохранения несколько больниц приспособлены для осуществления органного донорства на территории Москвы. Для того, чтобы учреждения, которые занимаются трансплантацией органов, а их в городе около десяти, могли осуществлять свою деятельность. Прежде всего, это делается для обеспечения нуждающихся в трансплантации жителей Москвы и одновременно для находящихся в федеральных центрах пациентов из других регионов страны.

А если руководство больницы не выполнит этот приказ, последуют какие-то санкции?

В принципе существует некий аудит, который может следить за тем, какие случаи смерти пациентов не рассматривались в качестве возможного источника донорских органов, и на каком основании. Такой порядок существует, но за всеми не уследишь. И выходит, что больнице спокойней не сообщать о таких случаях, чем активно работать и иметь потом неприятности.

Если сейчас родственники умершей в 81-й больнице женщины пойдут в суд, что они могут предъявить?

Ничего. Сотрудники больницы и Центра органного донорства Москвы не совершали противоправных действий. Абсолютно такой же скандал произошел осенью в Люберцах. Было разбирательство. И там  также не оказалось состава преступления. Все, что касается донорского изъятия, было сделано медиками на законных основаниях и согласно инструкции.Если бы у наших граждан было хоть малейшее представление о тех законах, в условиях которых проходит их жизнь, и которые определяют их права и возможности, многих проблем удавалось бы избежать.

А есть какой-то способ изменить ситуацию, не дожидаясь ликвидации правовой неграмотности граждан?

В проекте федерального закона «О донорстве органов человека и их трансплантации» более четко, чем в действующем законе прописаны права и обязанности всех сторон и алгоритм их действий. В частности, создается регистр волеизъявлений, куда любой гражданин страны может внести свое согласие или несогласие на посмертное изъятие органов. В том случае если потенциального донора не окажется в регистре, испрашивается согласие у его близких родственников. На принятие решения отводится два часа.

Мы все очень надеемся, что этот законопроект будет принят и облегчит существование медработников, которые работают в области донорства. Надо стараться сохранить их решительность и правильный настрой. Потому, что в существующих условиях их правильные с точки зрения закона и этики действия могут повлечь за собой то, что случилось в 81-й больнице.

И, самое главное, мы надеемся, что закон облегчит взаимопонимание между разными представителями населения. Сейчас же пока получается, что те граждане, которым по Конституции государство обязано оказывать медпомощь методом трансплантации, находятся в состоянии некой сегрегации. Потому, что они зависят от решения очень многих людей. Начиная с родственников умершего, и кончая администрацией больницы, которая должна взять на себя смелость и ответственность за то, чтобы предоставить больному человеку донорские органы.

Сегодня в листах ожидания трансплантации почки находится огромное количество людей. Но если в США ежегодно выполняется по 16 тысяч операций по пересадке почки, то в России – в десять раз меньше. В европейских странах частота донорских изъятий составляет 20–40 на 1 миллион населения, в России – 2,9. Согласие на посмертное донорство – это акт гуманизма. Органы умершего человека могут погибнуть вместе с ним и никому не принесут пользы. А могут сохранить жизнь другим людям. Этого, к сожалению, не понимают очень многие наши граждане.