Во всем виновата частная собственность. Не начни обзаводиться пещерный человек личными предметами быта и инструментами, человек современный оказался бы избавлен от множества проблем. Например, от ответственности за измену своей половине. Да и понятия «второй половины» скорее всего не существовало бы.
Собственнические замашки и разделение на «твое-мое» привели к росту благосостояния пещерного человека – всегда же хочется иметь больше, чем у соседа. Но вместе с лишним барахлишком (а также землей и какой-никакой, но недвижимостью) появились и лишние проблемы.
Вопрос состоял в том, куда девать все накопленное тяжелым трудом после смерти накопителя? Ответ был однозначен: передавать по наследству. Для этого надо быть лишь уверенным, что твои потомки – они именно твои, а не чьи-нибудь еще. Так возникла моногамия, а вместе с ней – и кара за супружескую измену.
Самой тяжело наказуемой во все времена и у всех народов являлась женская измена. И это понятно: ведь ее «результат» мог повлиять на чистоту рода. А воспитывать чужого ребенка под видом собственного, да еще потом и передавать ему по наследству свое имущество никому не хотелось. Поэтому расправа с изменницей должна быть жестокой и публичной: чтобы другим неповадно было, и чтобы замужние дамы десять раз подумали перед тем, как заводить любовника.
Ее пример – другим наука
Как именно покарать неверную, на рассвете цивилизации зависело исключительно от фантазий ее соплеменников. Источник, датированный 1750 годом до нашей эры, гласит, что по закону вавилонского царя, женщина, уличенная в измене, должна быть предана смерти вместе с любовником. Семейным вавилонским мужчинам легкое наказание грозило лишь в том случае, если они будут изменять с замужней женщиной.
В Северной Бирме проблема наказаний женщин решается просто и технично: с детства девочкам на шею надевают ритуальные обручи. Они сильно удлиняют шею и одновременно подпирают голову, которая самостоятельно держаться на атрофировавшихся шейных позвонках уже не может. Если обнаружится измена - с шеи бирманской женщины снимаются обручи: этого достаточно, чтобы она либо умерла от перелома шейных позвонков, либо осталась калекой.
В некоторых африканских племенах изменившую жену в обязательном порядке подвергали кастрации – вырезали матку.
А вот в Папуа – Новой Гвинее вопрос решали тоньше. Обманутый муж на законных основаниях мог обезглавить любовника своей жены. А вот перед казнью бедняга должен был съесть палец своей любовницы. Способ, при котором и волки сыты, и овцы целы. С одной стороны, риск воспитывать ребенка любовника ничтожен, с другой – у женщины без пальца дурная репутация, и на нее никто не покусится. Кому охота лишиться головы?
Появившиеся со временем религиозные догмы (а все религии как одна были настроены против супружеской измены), как правило, не вступали в конфликт с уже имеющейся традицией расправы с женами-изменницами. Так, например, по законам шариата что сейчас, что 500 лет назад, уличенных в неверности забивают камнями. Приговоренных к наказанию заворачивают в белые простыни и зарывают в землю: мужчин — по пояс, а женщин — по шею. По традиции те, кто выживает после экзекуции, должен быть отпущен на все четыре стороны. Только процент тех, кто смог воспользоваться этой привилегией, ничтожно мал: выживают очень и очень немногие.
Судить нельзя помиловать
Чем цивилизованнее становился человек, тем он делался скучнее. К тому времени, как государство отделилось от церкви, супружеская измена стала пунктом уголовного права, а предусмотренные за нее наказания стали скучными и однообразными. По большому счету за адюльтер можно было заработать разве что штраф или тюремное заключение.
Добрая традиция сажать в тюрьму за измену сохранилась в Южной Корее, в Индонезии, в США в штате Миннесота и по сей день. Но большинство стран и континентов предпочитало улаживать семейные вопросы при помощи денег. Так, например, в Великобритании долгое время существовал закон, по которому обманутый муж имел право на единовременное денежное вознаграждение. Причем оно должно компенсировать не только материальные затраты мужа на жену за всю совместную жизнь, но и также «моральный ущерб, нанесенный его чувствам и гордости».
В Болгарии также взыскиваются алименты с виновного в разводе супруга – в пользу невиновного. А вот в Швейцарии денег с прелюбодеев не берут, зато суд может запретить изменившему супругу вступление в новый брак в течение трех лет.
Убийство вместо развода
Вообще-то ненормальность ситуации, в которой развод невозможен, а измена уголовно наказуема, была замечена очень давно. Одной из первых, кто придал этой теме общественный резонанс, была француженка, писавшая под мужским псевдонимом, - Жорж Санд. Ее первые романы – «Индиана» и «Валентина», изданные в 1832 году, были признаны шокирующими и безнравственными благодаря одной-единственной идее: женщина, выданная замуж не по любви, имеет полное моральное право на измену и на совместную жизнь с тем, кого она полюбила.
Такое «разрешение на измену» от фантастически популярной романистки сыграло дурную шутку с женщинами: во Франции в арифметической прогрессии начало расти количество судебных исков о раздельном проживании с мужьями. С единичных случаев их количество перевалило за тысячу. Ну а поскольку в таком судебном деле было сложно добиться положительного исхода, то одновременно возросло количество уголовных дел. Виноват был опять же один из романов Жорж Санд, в котором покинутый неверной женой муж умирал от болезни. В жизни же немногие мужья были готовы умереть, узнав об измене супруги, поэтому иногда им приходилось помогать при помощи цианистого калия. Чего не сделаешь ради того, чтобы твоя жизнь соответствовала сюжету любимого романа!
Любопытно то, что уголовное наказание за измену (по сути являющееся пережитком первобытно-общинного строя) отменили лишь в 1964 году резолюцией Международного конгресса по уголовному праву в Гааге. Наконец-то, официально было признано, что «супружеская измена не может рассматриваться как уголовное преступление и в силу этого не подлежит судебному наказанию».
Впрочем, резолюция совершенно не отменила внутрисемейных разбирательств и наказаний за измену. Но это уже совсем другая история.