Быть снобом – хорошо или плохо? С одной стороны считается, что это не очень привлекательная черта характера, с другой, бытует мнение, что талантливым людям она позволительна. Ведь сноб мгновенно выделяется из серой массы, обдавая ее своим презрением. Но, спрашивается, с какой стати они смотрят свысока на окружающих?
Многие известные люди так и говорят: «Я, дескать, сноб, с тем и ешьте». Но вместе с ними о своем снобизме заявляют люди, ни оставившие не малейшего следа в истории науки и искусства. Просто знают себе цену? Как бы не так.
Хрустальный башмачок для сноба
Для начала разберемся в терминах. Впервые о снобах заговорили в конце XVIII – начале XIX веков. Хотите верьте, хотите нет, а слово «сноб» поначалу употреблялось в значении… «башмачник, обувных дел мастер». В шотландском диалекте было такое словечко «снаб», которое англичане почему-то переделали в «сноб», чтобы было легче произносить.
Какое отношение шотландские башмачники имели к снобизму, остается только догадываться. Может быть, всегда смотрели на клиентов сверху вниз, потому что в первую очередь их интересовала обувь? Вот такие забавные казусы нередко происходят в языке. Вспомним, например, что чудное и чуть зловещее слово «химера» по-гречески означает всего лишь прозаическую козу…
Есть и другая версия о происхождении слова «снобизм», более правдоподобная. Снобами называли сынков богатых мануфактурщиков, наживших свое состояние во время промышленной революции на рубеже XVIII-XIX веков. Тогда был изобретен паровой котел и прочие полезные для жизни штуки. Разбогатевшие на этом предприниматели сразу заважничали и стали лезть, что называется, из грязи в князи.
Выражалось это, в частности, в том, что они отправляли учиться своих ненаглядных чад в такие престижные и доселе недоступные простолюдинам учебные заведения, как Итонский колледж. Аристократические воспитанники Итона вынуждены были мириться с присутствием в своих рядах нуворишей и парвеню. Они брезгливо морщились, демонстративно зажимали носы и называли своих незваных однокурсников обидным словом снобы, что было сокращением от sine nobilitate (буквально – не знатный), то есть неблагородного происхождения.
Хорошая мина при плохой игре
Так что как ни крути, а происхождение слова «сноб» отнюдь не отличается возвышенностью и поэтичностью. Какой уж тут романтизм – в башмачниках и плебеях? Они-то как раз и принадлежат к той презренной черни, которой стали противопоставлять себя художники и прочие аристократы духа.
Заслуга в распространении слова «сноб» принадлежит Уильяму Теккерею, английскому писателю первой половины XIX века, специализировавшемуся на бичевании людских слабостей и пороков. Просто хлебом не корми – дай что-нибудь высмеять да обичевать. Будучи человеком широкого ума, Теккерей и снобизм рассмотрел шире, чем отдельно взятое социальное явление. Снобизм в трактовке писателя - феномен психологический, и присущ он не только мещанам, буржуа и прочим плебеям, а кому угодно. «Огромный процент снобов, – писал Теккерей, – можно найти на любой ступени общественной лестницы».
Сноб – это тот, кто слишком серьезно относится ко всяческим сословным условностям. Он угодлив перед вышестоящим, однако на нижестоящего смотрит сверху вниз. Встречает и провожает по одежке, считает, что изба красна углами, а не пирогами, 100 рублей ценит больше, чем журавля в небе, в общем, мягко стелет, да жестко спать. Главный аргумент для сноба – не свое собственное мнение, а мнение той авторитетной группы, к которой он хочет, чтобы его причисляли.
Например, один мой знакомый терпеть не может академическую музыку и философию, но так как считает себя истинным арийцем, слушает, стиснув зубы, «Полет Валькирий» и читает, скрепя сердце, Ницше по-немецки.
Или – на днях включаю радио и слышу, оказывается, на жигулях ездят только неудачники. И что порядочный человек с мерседесом даже руки не должен подавать таким презренным существам. И говорит все это уважаемый авто-обозреватель. Что же делать тогда ничтожествам, пользующимся метро? Подумать страшно.
Поэтому судите сами, хорош или плох снобизм, единственное, что несомненно – к творчеству или неординарности он имеет очень и весьма опосредованное отношение.