Психиатрия удивительная область: все, что выходит за норму, вызывает одновременно непреходящие веками любопытство и невероятный страх. И люди, стремясь избавиться от беспокойства люди пытаются превратить страшное в обыденное. Название серьёзных психиатрических заболеваний вплетаются в повседневную речь, нередко можно услышать «Звонили из бухгалтерии, истерили, что надо отчет сдавать» или «Да чего Машку слушать – она истеричка!». Знали бы говорящие, что за чушь они на самом деле порют.
Само слово «истерия» происходит от греч. hystéra – матка. Придумал это название Гален, он считал, что комплекс симптомов, которые теперь принято обозначать как истерию, происходит от «блуждающей матки» (так как представляется этот орган блуждающим по телу женщины: то за ухом окажется, то в районе пяток). С древнейших времён истерия считалась исключительно женским заболеванием. Обратите внимание, в русском языке и сейчас есть слово (ставшие довольно распространенным оскорблением) «истеричка», но нет «мужского» варианта, «истерик» как-то не звучит.
Миф про блуждающую матку был развенчан в конце XIX века, когда Жан Мартен Шарко (да-да, тот самый, который душ придумал) обнаружил существование мужской истерии, чем опроверг представление о зависимости её от заболеваний исключительно женских органов. Тот же Шарко описал многие виды истерических расстройств (сейчас эта классификация устарела) и заметил роль внушения в возникновении истерических симптомов.
Сейчас истерию относят к неврозам, порой очень серьезным. При этом диагнозе могут возникать припадки (они чем-то напоминают эпилептический с той разницей, что при истерии человек никогда себе не навредит), параличи, глухонемота, ложная беременность, рвота, нарушения памяти и истероидная дуга (когда человек выгибается и касается пола только затылком и пятками, в такой позе может оставаться часами).
В современной психиатрии диагноз «истерия» ставят крайне редко. Слишком много разных симптомов приписывали этой болезни, за те две тысячи лет, которые она существует. Сейчас принято говорить скорее о «истероидном личностном расстройстве», которое в первую очередь характеризуется чрезмерным требованием внимания к себе, повышенной и неконтролируемой эмоциональностью.
Истероиды (так называют людей с истероидным личностным расстройством) чувствуют себя крайне несчастными, если не находятся в эпицентре внимания. Они делают всё, чтобы смотрели только на них: вычурные театральные позы, громкий голос, кричащая одежда… Желание быть в центре внимание настолько велико, что такие люди готовы практически на всё для его получения. Появляются в публичных местах полураздетыми, рыдают, совершают странные безумные поступки. Они даже готовы рискнуть собственной жизнью – собственно демонстративные попытки суицида не редкость для них.
При этом настоящих дружеских отношений у них почти не бывает, любые сёрьезные отношения быстро утомляют их. Истероиды очень внушаемы, часто видят отношения более близкими, чем они есть на самом деле. Познакомившись с вами днём, они могут позвонить вам среди ночи, чтобы поведать о собственных переживаниях или о «великом» событии в их жизни, например, о сгоревшем чайнике. Вместе с тем, ваши переживания их нисколько не заботят, как не заботит их, что вам может «слегка помешать» звонок в три часа ночи по такому «серьезному» поводу. По большому счету истероиды просто не представляют, что в этом мире есть что-то кроме них, и уже тем более что-то важнее их.
Феномен массовой истерии впервые был замечен в средние века. «Бесились» целые толпы людей в городах, и ещё чаще в монастырях. Чаще всего это была пляска святого Витта – непроизвольное подёргивание рук, ног, головы, мышц лица. Ещё в X веке можно найти упоминание, о таких «танцевальных» маниях (эпидемии неистовства, прыжков, приплясываний и конвульсий). Тогда это приписывали одержимостью бесами и пытались лечить экзорцизмом.
Такой всеохватности и критичности, как в средние века, массовая истерия больше никогда не приобретала, но, тем не менее, она не редка и в наши дни. Чаще всего это связанно с чрезмерной любовью к какому-либо артисту или музыкальному коллективу. Я думаю, все мы видели толпы девочек-подростков в слезах бьющихся в конвульсиях на концертах «Иванушек-интернешнл», «Руки Вверх», «Смэш». Пожалуй, самый массовый и самый яркий пример – битломания, когда с ума сходил практически весь мир. Поскольку, как уже говорилось выше, истероидность характеризуется повышенной внушаемостью, кончаются такие массовые проявления любви весьма печально. Чего только стоят волны суицидов после смерти того или иного кумира (так было и после смерти Джона Леннона, и Курта Кобейна и Игоря Сорина).
В разные эпохи – различные представления о норме. В «темные века» пляска св. Витта приводила к тому, что сжигали целые монастыри, сейчас на дискотеках и не такое увидишь. Собственно говоря, ответ на вопрос «а что же тогда болезнь?» заключается в моменте контроля. Как быстро может прекратить свой танец парнишка с дискотеки, как быстро может успокоиться рыдающая девица на экзамене? Если сразу же при изменении обстоятельств – всё отлично. Он же приходит на дискотеку именно за тем, чтобы оторваться, себя показать, других посмотреть. Пришел участковый – пора принимать серьезный вид и пытаться доказать, что тебе уже восемнадцать. Она плачет на экзамене, чтобы отработать свою тройку, поставили – можно перестать. А когда контроль теряется, человек находится в заложниках своего состояния, он больше не контролирует свои эмоции, свое поведение и – в первую очередь – страдает от этого сам. Хотя и окружающим истероида приходится не сладко.