Неврачебная ошибка

В последнее время власть, в том числе в здравоохранении, напоминает муху, которая бьется в стекло закрытой створки окна, хотя другая — открыта настежь. Это касается и эскалации в СМИ инициированной Минздравом в соответствующем законопроекте темы врачебной ошибки.

Речь идет о законопроекте "Об обязательном страховании пациентов при оказании медицинской помощи", который Министерство здравоохранения России планирует внести на рассмотрение в Государственную Думу осенью 2013 года. Именно в этом законопроекте предусматриваются значительные денежные выплаты пациентам и их родственникам — до двух миллионов рублей в случае смерти и до полутора миллионов рублей при получении инвалидности. Кроме того, этот законопроект должен сделать страхование пациента непременным условием оказания медицинской помощи.

Во-первых, все упирается в юридические знания, с которыми в Минздраве традиционно напряг. Именно отсюда сам термин «врачебная ошибка». Во-вторых, точкой отсчета является ссылка, «как там», за рубежом, и в пример приводится, понятно, США, что еще раз доказывает постулат о юридической дремучести отраслевого чиновничества: у нас – континентальная, а не англо-американская система права. В-третьих, Минздрав не утруждает себя и пониманием экономики, организации товарообмена в потребительском сегменте, в частности, в сфере страхования.

Кризис компетентности, проявившийся в голиковских новациях, дает себя знать и поныне. В результате, пороки законодательства приводят к разобщению административного и судебного правоприменения. Иными словами, закон есть, а пользоваться им как источником права нельзя. Исполнительная власть в итоге творит, что хочет (последний пример – инициация ижевского протеста), а судебная власть – на распутье между фундаментальным общим и неадекватным специальным (отраслевым) законодательством. Про обыденную юридическую неграмотность говорить просто не приходится (одно «страхование профессиональной ответственности» чего стоит).

Аналогично – с законопроектом о врачебных ошибках. О какой ответственности врачей можно говорить в условиях искусственно поддерживаемого их нищенства и кадрового дефолта отрасли? О каком страховании можно говорить при неизменности положения врача в качестве крепостного? А зачем страховщику подвергать себя лишним тратам по глупости бюрократии?

Нет и не может быть страхования ответственности работника – он не субъект хозяйственного оборота, чтобы страховать его гражданскую ответственность. Либо необходимо придать ему положение такового, но тогда он должен перестать быть работником. Только в этом случае будет возможно ввести и персональное лицензирование его деятельности, как за рубежом.

Аналогии с ОСАГО и КАСКО никак не проходят: здоровье может являться объектом и договорных, и внедоговорных (из причинения вреда) отношений только в рамках медицинской деятельности, а при любой другой, в том числе деятельности с источником повышенной опасности в сфере дорожного движения (проще – при управлении автомобилем) – только внедоговорных. Медицинская деятельность несчастным случаем (тем более исключительно с источником повышенной опасности), понятно, не является. И адресатом претензий страховщик не станет ни при каких обстоятельствах: он является не причинителем, а субъектом субституции финансовой ответственности причинителя.

Плюс к этому – нельзя путать категории качества и безопасности. Вред здоровью наступает не от недостатка качества, а от недостатка безопасности медицинских услуг (про клиническое приложение товарной характеристики качества к нетоварной категории медицинской помощи говорить излишне). Ну, и где тут место врачебной ошибке?

Помимо всего прочего, нельзя путать назначение обязательного медицинского страхования и страхования гражданской ответственности, это разные вещи. В первом случае – это институт оплаты медицинских услуг (даже если бы он обладал страховым содержанием), во втором – институт возмещения вреда (ущерба).

Как видим, невежественные «хотелки» Минздрава уже традиционно создают новый массив захламления правового поля в сфере охраны здоровья. Но Минздрав, как обычно, ищет не решения вопроса, а способа властно самоутвердиться в давно шатающейся отрасли. Время, однако, уже не то. Врачей не загнать в стойло, как прежде. И на них уже не повесить груз не свойственной им ответственности – они просто уходят из профессии.

Можно либо усугубить и без того плачевное положение с кадрами в здравоохранении – такими вот неуклюжими попытками еще больше их приструнить, либо разгрести авгиевы конюшни традиционно порочного нормотворчества и перейти к действительно правовому оформлению реалий.